|
Но Дюбур, как гурман, как ценитель тонких деталей, захотел предварить главное событие некоторыми похотливыми мерзостями, которые всегда оказывали большое воздействие на его потухшие чувства. Злодей решил полюбоваться основным предметом своего вожделения, а зад Жюстины был просто великолепен. Ему быстро предложили его, он наградил его увесистыми шлепками, заставил снова перевернуть жертву, грубо потрепал нежную поросль в ее промежности, несколько раз ущипнул ей соски и принялся за трех окружавших его красоток, желая подвергнуть их тем же испытаниям. Особенно возбуждала его одна из служанок, пышнотелая дева семнадцати лет, будто специально созданная для живописцев и прекрасная, как ангел. К несчастью, в продолжение этой прелюдии его ласкали слишком активно и умело, и увы, случилось то же самое, что и в прошлый раз. Дюбур даже не успел прикоснуться к Жюстине: манящее, хорошо подготовленное отверстие было раскрыто, но трепещущее оружие сникло на глазах, выбросив из себя переполнявшие его соки еще до того, как достигло цели. Оргазм Дюбура был внезапный и неудержимый, и он потерял голову, поэтому не могло быть и речи о том, чтобы взломать крепость девственности. - Ах ты, черт! Ах ты дьявольщина! - заорал он, бросаясь с кулаками на бедную Жюстину и размазывая свою сперму по ее нижним губкам. - Ах ты мерзкая тварь, из-за тебя у меня ничего не получилось. - Не расстраивайся, Дюбур, - утешила его Дельмонс. - Бог или Дьявол охраняет эту маленькую сучку, но он не всегда будет победителем: она никуда от нас не денется. Давай восстановим твои силы, у меня есть для этого хорошие средства. Она натерла ему чресла раствором, эффективность которого была ей известна, затем ему подали бульон с ароматическими пряностями, действие которого, по ее словам, было волшебным. К этим возбуждающим средствам прибавились новые упражнения: не осталось ничего, не испробованного тремя женщинами, их похотливость была неистощима на выдумки, они могли удовлетворить любой вкус, разжечь любую страсть; становясь то рабынями, то торжествующими жрицами любви, они то и дело меняли позы, а прекрасное в своей наготе тело Жюстины, слезы и жалобы очаровательной девочки придавали этой сцене необыкновенную пикантность. Дюбур оживился и вновь приблизился к предмету своего вожделения. Ему снова, как и в первый раз, подставили девичье влагалище. - Э нет, подайте мне задницу! - закричал он. - Проклятое влагалище принесло мне несчастье, я его ненавижу. Я хотел сорвать цветок невинности, но с природой не поспоришь; так что подавайте мне жопку, милые дамы, только туда я сброшу свой заряд. Ему тотчас представили маленькие очаровательные ягодицы Жюстины, и распутник начал с поцелуев, которые доказывали, до какой степени владеет его мыслями эта восхитительнейшая часть женского тела. |
