Когда они уселись со своими молочными коктейлями, Джулия сказала:

– Прости меня. Я не подумала. Это из за родителей, верно?

Роза кивнула.

– В прошлом году у меня был очень пестрый костюм, а в этом году я хотела розовый атласный.

И мама в июле купила мне его. Сказала, что мы оставим его для следующего карнавала. Но потом…

Девочка замолчала. Было видно, что она изо всех сил старается не расплакаться.

– А без мамы ты не хочешь идти на карнавал? мягко спросила Джулия.

– Никогда больше не пойду. – Теперь голос Розы звучал слишком сдержанно и ровно.

Джулия решила рискнуть.

– Мне кажется, ты не права. Раз мама купила тебе это красивое розовое платье, значит, ей хотелось бы, чтобы ты его надела – ради нее.

– Но ее там не будет.

– Не будет, но ты можешь думать о ней, и ты будешь знать, что делаешь это ради нее.

– Но это ведь не вернет ее обратно?

– Это вернет ее обратно к тебе в сердце, где и есть ее настоящий дом.

Роза ничего на это не ответила, только упрямо покачала головой. Ее озорная самоуверенность исчезла, уступив место выражению абсолютного горя, которое не с кем разделить.

– Нам пора возвращаться, – мягко сказала Джулия. – А то Винченцо начнет беспокоиться.

Солнце скрылось, пошел моросящий дождь.

Винченцо поджидал их на пороге.

– Что случилось? – спросил Винченцо, как только взглянул на лицо Розы.

Джулия спокойно объяснила, в чем дело. Винченцо взял девочку за плечи, с нежностью вглядываясь ей в лицо.

– Эй, piccina  , – сказал он. – Ты что, плакала?

Она покачала головой.

– Просто я вспомнила, что ты говорил – как все от тебя уходят.

– Что? – в ужасе спросил он. – Роза, я никогда такого не говорил.

– Нет, говорил. Ты сказал это кому то на похоронах мамы и папы. Я подслушала.

– Но я… – Винченцо остановился. Какой смысл говорить, что он не знал, что она слушает. – Сага, я чувствовал себя ужасно, а именно такие вещи люди говорят, когда они.., когда они… В общем, это не то, что я хотел сказать.

– Нет, то, – спокойно сказала она, глядя ему в глаза. – И это правда. Люди уходят от тебя, даже если ты просишь и просишь их не уходить.

Ее голос умолк, а взгляд был устремлен куда то вдаль.

– Дорогая… – Джулия положила руку девочке на плечо, но та, похоже, даже не заметила, словно погруженная в какой то безрадостный сон.

– Даже если это самое важное на свете, – сказала Роза, ты стараешься им это объяснить и просишь и умоляешь их не уходить, они все равно уходят – и не возвращаются.

Вдруг она посмотрела прямо на Джулию, и у той перехватило дыхание. Неужели ей только показалось, что во взгляде этих детских глаз промелькнуло что то похожее на упрек?

Потом это мгновение ушло, и она решила, что у Розы озадаченный вид.

– Нам надо сразу подняться наверх, в тепло, сказала Джулия.

Наверху они оттаяли с помощью присланных из ресторана горячих напитков. Роза явно повеселела.

– Вы живете здесь одна?

– Да, одна.

– А можно я буду приходить к вам в гости?

– Приходи когда захочешь. – Она заметила, что у Розы закрываются глаза. – Сегодня мы с тобой очень много ходили. Может, ты поспишь?

Она уложила девочку на свою кровать, и та почти сразу уснула. Какое то время Джулия сидела возле нее.

Ты моя, думала она. Если бы я только могла сказать тебе это…

Через неделю ей позвонил Терри Дейл. Дело двигалось быстро.

– Чем раньше вы сможете приехать сюда и подписать документы, тем скорее получите деньги, сообщил он.