– Вот уж я то совершенно не знаю, как она выглядит, – невозмутимо возразил Пьеро. – Я ее никогда не видел.

– Но ее часто слышали, – заметил Винченцо и хлопнул Пьеро по плечу. – Я кое что для тебя оставил. Может, зайду позже. – Он повелительно указал пальцем на Джулию. – А вы – в тепло, немедленно.

Винченцо вернулся уже после полуночи. Усевшись, он погрузился в размышления. Потом наконец спросил:

– Многие ли смогли бы сразу узнать работу Корреджо?

– Не многие, – признал Пьеро.

– Я тоже так думаю. – Он посмотрел на спящую Джулию. – Она тебе рассказывала что нибудь о себе?

– Нет, а сам я не расспрашивал. В нашей среде принято уважать частную жизнь друг друга. Ты это знаешь.

– Да, но что то в ней беспокоит меня, – задумчиво сказал Винченцо, вспомнив, с каким отчаянием она воскликнула: «Я не нуждаюсь ни в чьей помощи».

Так может говорить лишь тот, кто крайне нуждается в ней.

Всю свою жизнь он ощущал некую инстинктивную духовную близость с созданиями, нуждающимися в помощи. Когда отец покупал ему щенка, он выбрал самого маленького, того, который робко держался сзади. Тихий мальчик с неожиданным упорством сказал: «Вот этого» и не отступил.

Потом была его сестра двойняшка, которой родители почти не уделяли внимания и которую он из за этого любил еще сильнее. Они были дружны всю жизнь, пока она жестоко не отплатила ему за преданность тем, что умерла, оставив его одиноким и несчастным.

Он любил женщину, отказываясь видеть ее алчную натуру, пока она бессердечно не бросила его.

Время, когда Винченцо открывал сердце людям, безвозвратно ушло. Исключением был Пьеро, которого он знавал в лучшие времена. Что то в ласковом безумии старика, в способности его шутить перед лицом несчастья вызывало к нему симпатию вопреки всей его суровости.

Что же касается этой странной, почти враждебной женщины, то он вообще не понимал, почему разрешил ей остаться.

Вдруг от кровати донесся долгий вздох. Они увидели, как женщина откинула одеяло и спустила ноги на пол.

Винченцо напрягся, собираясь заговорить с ней, но что то в ее поведении насторожило его, и он остановился. Она постояла, глядя перед собой отсутствующим взглядом. Винченцо медленно поднялся, подошел и встал прямо перед ней.

– Джулия, – тихо позвал он.

Джулия не ответила, взгляд ее был пуст. Через мгновение она повернулась и медленно пошла к двери. Казалось, в темноте она так же хорошо знает дорогу, как и на свету. Джулия уверенно открыла дверь и вышла в главный холл.

У подножия лестницы она остановилась и долго стояла неподвижно. Лунный свет, струившийся из окон, обливал ее мягким голубоватым сиянием, делая похожей на призрак. Женщина подняла голову, так что ее длинные волосы упали назад, и пошла, медленно переставляя ноги, вверх по широкой лестнице.

– Останови ее, – взволнованно сказал Пьеро.

Винченцо покачал головой.

– Это ее решение. Нам нельзя вмешиваться.

Двигаясь бесшумно, он стал вслед за ней подниматься по лестнице. Она остановилась перед фреской, изображавшей несчастную Аннину.

– Джулия, – снова окликнул ее Винченцо очень тихим голосом.

Ни звука в ответ. Она не реагировала на его присутствие.

– Проклятье, ведь имя то не настоящее, – лихорадочно сказал Винченцо.

– Можно попробовать еще одно, – пробормотал Пьеро.

Винченцо бросил на старика тревожный взгляд.

– Кончай эти разговоры, Пьеро. Хватит с меня суеверий.

– А это суеверие?

– Ты не хуже моего знаешь, что мертвые не возвращаются.

– Тогда кто же она такая?

Винченцо не ответил. Не мог.

У Джулии вырвался тихий стон.