Он замолчал.

Я слушал его и думал.

- Что ты мне предлагаешь? - спросил я.

Он допил свою рюмку.

- Люди работают в Сахаре, чтобы выжить, - сказал он. - Не исключено, что и туда проникнет радиация. Люди пытались невероятно примитивными средствами оросить пустыню. Они работали подобно первобытному человеку. Ненавидели технику. Ненавидели все, что напоминает о прошлом. Они находились в шоковом состоянии. Этот шок нужно было преодолеть. Я, как и ты, изучал философию. У меня есть теория Швеглера. Когда-то все мы смеялись над этими "Очерками философии", а теперь, может быть, именно тебе придется убеждать людей в Сахаре, что мыслить - это не самое опасное.

Эдингер замолчал. Его предложение было диким.

- Учить мыслить с помощью Швеглера, - рассмеялся я.

- У нас нет другого выхода, - возразил он.

- Другой возможности ты мне предложить не можешь?

Он помедлил.

- Могу, - ответил он наконец, - предлагаю, но без особой охоты.

- И что же это? - спросил я.

- Власть, - сказал он.

Я испытующе смотрел на Эдингера, чего-то он недоговаривал.

- Ты хочешь включить меня в Администрацию? - спросил я его.

- Нет, в Администрацию ты не можешь быть принят, полковник.

Он повернулся ко мне. Я опять увидел его тяжелое лицо.

- Администрация - это третейский суд, ничего больше. Он предоставляет право каждому решать, чего он хочет - бессилия или силы, хочет он быть гражданином или наемником. У тебя тоже есть право выбора. Твой выбор Администрация должна будет принять.

Я задумался.

- В чем состоит сила наемника? - спросил я с недоверием.

- В том же, в чем состоит любая сила, - во власти над людьми.

- Над какими людьми? - продолжал я допытываться.

- Над людьми, которые выданы на расправу наемникам, - непроницаемо сказал Эдингер.

- Не ходи вокруг да около, Эдингер.

- Ты совершенно не понимаешь, что творится, - ответил он. - Третья мировая война еще не кончилась.

- Скажи пожалуйста! И где же это она продолжается?

Он снова помешкал, разглядывая свою рюмку.

- В Тибете, - произнес он в конце концов, - там продолжают сражаться.

- Кто воюет?

- Наемники.

Это показалось мне невероятным.

- А кто нападает на этих наемников?

- Неприятель.

- А что это за неприятель? - допытывался я,

- Это дело наемников, - ответил он уклончиво. - Администрация не вмешивается в их дела.

Наш разговор зашел в тупик. Или враг был сильнее, чем хотел признать Эдингер, или же война в Тибете - какая-то ловушка. Я не мог рисковать.

- Эдингер, - обратился я к нему, - я был офицером связи нашей армии при командующем. Когда союзники капитулировали и штаб праздновал эту капитуляцию, командующий собственноручно расстрелял свой штаб.

- Ну и?..

Я внимательно смотрел на Эдингера.

- Эдингер, - продолжал я,- на обочине дороги у Цернеца лежало более трехсот офицеров, расстрелянных нашими солдатами.

Эдингер выпил до дна.

- Наши солдаты больше не хотели воевать, - заявил он.

Я достал пистолет с глушителем.

- Налей себе еще, Эдингер, - сказал я. - Наемники в Тибете меня не касаются, и твоя Администрация тоже. Для меня что-то значит только правительство под Блюмлизальпом.