На краю поляны стояло небольшое кирпичное сооружение. Здесь располагалась некогда метеорологическая лаборатория научно-исследовательского института, давно приказавшего долго жить по причине отсутствия государственного финансирования. Строить здесь дачу или какое-либо другое сооружение для отдыха не имело смысла из-за отсутствия в окружности нескольких десятков километров приличного водоснабжения и электричества. Поэтому участок был давно продан практически за бесценок какому-то чудаку. С того времени участок внешне почти не изменился. К пейзажу добавились лишь двухметровой высоты металлические прутья, вбитые в землю на одинаковом расстоянии друг от друга по периметру всего участка, да три ряда проводов, натянутые между ними в виде примитивного ограждения. И казалось смешным, что при таком ненадёжном заборе въезд на саму поляну нужно было осуществлять через массивные ворота. На доме с момента прекращения использования его в качестве лаборатории для метеорологических исследований появилась только одна дополнительная антенна, которая специалистам показалась бы несколько странной тем, что напоминала собой устройство как для приёма радио волн, на что указывали проволочные метёлочки и металлические рёбрышки, так и телевизионных каналов, что угадывалось по трём дискам, называемым обычно тарелками спутникового телевидения, но существенно отличающимся своей конструкцией от продающихся в магазинах.

Подкатив машину к Воротам, Маша достала из сумочки небольшое устройство чёрного цвета, умещавшееся свободно в ладони девушки, направила его на ворота и нажала кнопку. Ворота были не совсем обычными. Сначала поднялась средняя узкая часть, открывая отверстие достаточное для прохода лишь для одного человека. Она поднялась на высоту подъехавшего автомобиля.

Затем стали разъезжаться в стороны боковые половинки, остановившие своё движение, как только проём оказался подходящего размера для въезда. Можно было подумать, что ворота сами определяют габариты того, кто собирается через них пройти, и открывают для него минимально необходимый проход.

Миновав линию ворот, Маша резко повернула автомобиль направо на неширокую бетонированную площадку, которая перед ними плавно стала проседать, открывая въезд в хорошо освещённый подземный гараж весьма просторный даже для трёх легковых автомобилей и одного бульдозера, с помощью которого, очевидно, и строилось это сооружение. Съезд, по которому только что опускалась машина, возвратился в своё прежнее положение, не оставив на себе и следа от чьего-либо пребывания.

Достав пакеты с едой из багажника Жигулей, Маша и Николай поднялись по лестнице прямо в дом и направились прежде всего на кухню, где их встретила миловидная пожилая женщина с округлыми формами тела и полным улыбающимся лицом. При виде молодых людей она сразу зачастила словами:

— Ах, вы мои милые, как же я рада вас видеть. Особенно нашего редкого гостя писателя. Ой, а зачем же вы с пакетами? Что я сама с Алёшенькой не съезжу? У вас и так забот полон рот.

А молодые, приветливо обняв тётю Катю, поспешили в гостиную, где из деревянного кресла качалки навстречу поднялся седой, как лунь, с бородой по пояс, но ещё крепкого вида старик.

— Знаю, всё знаю, не рассказывайте, — остановил он хотевших было заговорить Машу и Николая. — Слушал внимательно и полу любовную сцену в дороге и исключительно лирическую семейную встречу в квартире Тани Иволгиной.

Эти слова были не новостью, а простым напоминанием о том, что у Николая в пиджаке был спрятан микроскопический микрофон со столь же миниатюрным передатчиком, позволявшим Тарасу Евлампиевичу Наукину следить за всеми перемещениями Николая на случай необходимости чрезвычайной помощи.

Микрофон был и в машиной машине. Вне наблюдения Николай оказывался очень короткое время, когда находился в спортивном костюме на улице без транспорта.

— Садитесь, — гостеприимно показывая рукой на другие кресла, сказал старик, после тёплых объятий с девушкой и юношей.