— И какой он издатель, этот amigo?

— Он издает… — «Черт, что же сказать?» Он взмахнул руками. — Графические романы. Мангу. ¿Sí?

Флако оживился:

— Графические романы? Sí. Sí. И ты говоришь, друг живет тут, в Форт-Майерсе?

— Да. В центре. — Мысли его метались, нащупывая детали, которые сделают его историю более правдоподобной. — Он и в кино работает. В Голливуде. Но это так… — Он сделал неопределенный жест, как бы обозначая, что это лишь побочное занятие. — Мой друг помогает переделывать графические романы в кино.

— Ты… ты читаешь графические романы?

— Конечно. Люблю их. Большой поклонник!

Воодушевленный Флако похлопал себя по карману шортов:

— Я рисую романы.

— Правда? Рисуешь графические романы? Не может быть!

В голосе Смитбека прозвучала смесь восхищения и недоверия, ровно в той пропорции, чтобы польстить, а не оскорбить.

— Sí. С самого детства все, что я хотел, это dibujar. — Молодой гангстер изобразил, что он рисует. — Мой отец бил меня, когда видел, что я рисую, а не работаю. No me importa.

— Ух ты. Удивительно.

Это и впрямь было удивительно. Смитбеку всегда нравилось находить таланты в неожиданных местах. Бахвал не порадовался бы, если бы узнал, что амбиции Флако простираются в ином направлении, чем оборот наркотиков и устранение конкурентов. Этому парню явно не хватало признания в том или ином виде.

— Можно посмотреть?

Немного поколебавшись, Флако вытащил из большого кармана пачку потрепанных листов.

— Прочти. Скажи мне, это хорошо?

Он протянул листы Смитбеку с какой-то нежностью, словно это были лепестки цветов и он опасался их повредить.

— Ты прочитаешь?

— Sí. Con mucho gusto.

— Карлоса не будет еще час. Ты закончи до его прихода и скажи мне, что это хорошо.

«Скажи мне, что это хорошо». Не «скажи мне, хорошо ли это». Смитбек кивнул и осторожно взял листы.

Флако внезапно достал выкидной нож и приставил к горлу Смитбека. Его глаза снова сверкнули, но совсем другим светом:

— Не смей говорить Карлосу. Не смей говорить Бахвалу.

Смитбек покачал головой:

— Нет-нет.

— Или я скажу, что зарезал тебя, когда ты пытался бежать. Тебе будет больно.

Смитбек не сомневался, что так и случится. Он энергично, насколько это было возможно с приставленным ножом, покачал головой:

— Никому не скажу. Это наша тайна. Nuestro secreto.

Флако несколько мгновений оставался неподвижен. Потом он с неторопливой ухмылкой убрал нож:

— Nuestro secreto. Sí.

«Тайны, — подумал Смитбек, потирая горло, когда закрывалась дверь, — это то, что нравится Флако».

36

Колдмун нашел маленький бар на самом краю городка, где, как ему сказали, бывает Запатеро. Он вошел в надежде, что сможет заказать пиво и не спеша вытянуть из этого типа все, что тому известно. Но это была дохлая идея. Стоило ему раздвинуть бисерную занавеску, служившую дверью, и войти в бар, построенный из шлакобетонных блоков, как все клиенты замолчали и уставились на него.

«Что ж, — подумал Колдмун, — прямой путь иногда и самый лучший».

— Сеньор Запатеро?

Долгая тишина, затем раздался голос:

— Я Запатеро.

— Я бы хотел поговорить с вами, — сказал Колдмун по-испански. — Приватно, на улице.