-  … я уж всякое передумала. И про татар думала, и про свенов думала, и на колдовство грешила…

    Зверев повернулся к ней, начал целовать ее глаза, брови, маленький носик, шею, а руки скользнули по телу, жадно сжимая грудь, гладя ее бедра.

    -  Ой, Андрей… Андрей, ты чего?

    -  Ты рассказывай, рассказывай, - посоветовал Зверев, впился ей в рот долгим поцелуем, потом снова поднялся, касаясь губами век.

    -  Я испугалась… испугалась… Что ты делаешь?

    Андрей сперва просто приподнял подол ее рубахи, а потом решительно стал сдирать эту деталь туалета, чтобы не мешалась.

    -  Что ты делаешь? Тетушка сказывала, что это грешно!

    -  Ты больше не принадлежишь тетушке, - напомнил ей шепотом в самое ухо муж. - Ты принадлежишь мне! Ты поняла это?

    -  Да… - прошептала молодая женщина.

    -  Повтори!

    -  Я принадлежу тебе, суженый мой, только тебе… - Полина откинулась на спину, отдаваясь во власть своего супруга, во власть, обещавшую неземную сладость и взрыв наслаждения, способный надолго лишить всех сил и даже разума. - Я твоя, господин мой, только твоя…

    Как не раз случалось после полуночных чародейств на Сешковской горе, утреннюю разминку с оружием Андрей проспал - частично компенсировав ее напряженной тренировкой в спальне, - однако к завтраку все же вышел, ведя под руку румяную, слегка сомлевшую супругу.

    Глядя, как она жадно отпивается квасом, Василий Ярославович понимающе улыбнулся, откинулся на спинку кресла:

    -  Вижу, у вас, молодые, тишь да ряд? Муженек среди ночи к благоверной своей под крылышко пробивался, сил не жалеючи?

    -  Не жалуемся, батюшка, - обтекаемо ответил Андрей. Полина же зарумянилась и опустила взгляд, словно ее уличили в чем-то неприличном.

    -  Оно и хорошо, что не жалуетесь, - прихлебнул из кубка боярин. - Гляжу на вас - и сердце радуется, себя с Ольгой Юрьевной вспоминаю. Прямо не знаю, что и делать.

    -  Случилось что-то, отец? - тут же напрягся Зверев.

    -  Нет, все спокойно пока, - покачал головой боярин. - И время до посевной еще имеется, и лед на реках пока крепок.

    -  Это хорошо или плохо?

    -  Решили мы с матушкой подарок вам, дети наши, сделать, - наконец перешел к сути дела Василий Ярославович. - Подарок дорогой, однако же и нам посильный, и вам нужный. Но, боюсь, разлучиться вам придется. Путь долгий, ночи пока еще холодные. Как бы не захворала невестка наша.

    -  Что же это за подарок? А далеко за ним ехать? - в один голос спросили молодые.

    -  Помыслили мы, - накрыл Василий Ярославович руку супруги ладонью, - что тяжко вам в княжестве летом придется. Ведомо нам, нет в тамошних местах никаких дорог. Все земли за Невой, почитай, на островах раскиданы. И захочешь - пешим оттуда к жилью иному не выберешься. Оттого и порешили мы подарить вам ушкуй. Зимой, понятное дело, по льду отовсюду выкатишься. Но так земля наша русская устроена, что и по воде до любого уголка доберешься. С ушкуем добрым для вас в любое время все пути открыты станут. А покупать его, знамо дело, кроме как в Новгороде Великом, больше негде. Там, знамо, лучшие корабелы обитают. И работают, сказывали, не токмо на заказ, но и для продажи суда завсегда имеются.

    -  Я доберусь, батюшка Василий Ярославович, - всплеснула руками княгиня.