– Боцман – гарантия, стармех. Он сидит в укромном уголке в десяти ярдах от радиорубки со свайкой в руке и жаждой мести в сердце. Эти дети гор – весьма злопамятный народ. Вы знаете Макдональда. Упокой, господи, душу каждого, кто осмелится появиться невдалеке от радиорубки.

Буллен плеснул себе еще виски, устало улыбнулся и взглянул на широкую коммодорскую нашивку на рукаве своего кителя.

– Мистер Картер, мне сдается, нам пора меняться кителями, – в его устах это было самое глубокое извинение, на которое он мог отважиться. Обычно его не хватало и на это. – Как вам понравится с этой стороны моего стола?

– Подходяще, сэр, – согласился я. – Особенно если вы при этом возьмете на себя развлечение пассажиров. – В таком случае, лучше останемся каждый при своем занятии, – легкая улыбка едва тронула его губы. – Кто на мостике? Джеймисон? Примите вахту, старший.

– Позднее, с вашего позволения, сэр. Мне осталось расследовать еще одно дело, самое важное. Но я не знаю даже, как подступиться.

– Только не вздумайте сообщить мне еще о каком‑то происшествии, мрачно сказал Буллен.

– Просто у меня было немного времени поразмыслить над этим, вот и все. К нам в радиорубку пришло сообщение настолько важное, что его надо было перехватить любой ценой. Но откуда кто‑то мог знать, что оно должно прийти? Единственный путь радиограмме попасть на «Кампари» – через наушники на голове Броунелла. И все же кто‑то принимал эту радиограмму в тот же момент, что и Броунелл. Обязан был принимать. Броунелл потянулся к телефону звонить на мостик сразу, как записал сообщение в блокнот, и сразу, как потянулся, был убит. Где‑то на «Кампари» есть другой приемник, настроенный на ту же волну, и это где‑то находится поблизости от радиорубки, поскольку подслушивающий успел добраться туда за считанные секунды. Проблема – найти приемник.

Буллен посмотрел на меня. Макилрой посмотрел на меня. Затем они посмотрели друг на друга. Макилрой возразил:

– Но радист же все время меняет длину волны. Откуда мог кто‑нибудь знать, на какой волне он работает в данный момент?

– Откуда вообще может кто‑нибудь что‑нибудь знать? – вопросом на вопрос ответил я и кивнул на блокнот на столе. – До тех пор, пока это не прочитают.

– Текст, значит, нужен, – Буллен в раздумье уперся взглядом в блокнот и наконец решился: – Нассау. Полный ход, стармех, но прибавляйте постепенно, через полчаса, чтобы изменения оборотов никто не заметил. Старший, вызовите мостик. Выясните наши координаты. – Пока я звонил, он достал карту, линейку, циркуль и кивнул мне, когда я повесил трубку. – Проложите кратчайший курс.

Это не отняло у меня много времени.

– Приблизительно 220 миль курсом 047, сэр, затем еще 250.

– Приход?

– Ход полный?

– Конечно.

– Завтра незадолго до полуночи. Он взял блокнот, царапал в нем что‑то около минуты, а затем прочел:

– "Администрации. Порт Нассау. Теплоход «Кампари», координаты такие‑то, приходит завтра в среду в 23.30. Просьба вызвать полицию для немедленного расследования. На борту один убитый, один пропал. Срочно. Буллен, капитан." Думаю, хватит, – он потянулся к телефону. Я дотронулся до его руки. – Тот, у кого этот приемник, может так же спокойно фиксировать исходящие радиограммы, как и приходящие. Тогда они узнают, что мы идем по следу. Одному богу известно, что тогда случится.

Буллен посмотрел на меня, неторопливо перевел взгляд на Макилроя, затем на Каммингса, так и не сказавшего ни единого слова со времени моего прихода, затем снова на меня.