Всхлипывая и размазывая по лицу кровь, Юлбаш рассказал все, что знал, начиная с подземелья Мусаиба. Киммериец слушал его, не перебивая, только временами хмурился, и желваки начинали ходить по его скулам.

Он понимал страдания этого несчастного, ему самому случалось испытывать нечто подобное. Варвар обернулся к Джунгир-хану. Тот в продолжение всего рассказа не проронил ни слова и сидел уткнувшись взглядом в пол.

— Видишь? — почти торжествующе спросил Конан. — Я был все-таки прав.

Юноша молча кивнул. Когда он поднял глаза на варвара, в них уже не было прежнего оттенка презрения и надменности. Видно было, что рассказ цирюльника потряс его до глубины души.

— Я ведь старше тебя. — Варвар нравоучительно поднял палец вверх. — Правда, всего лет на шесть, — уточнил он, — но порой и это много. Поживешь с моё, тоже будешь разбираться в людях.

Он не отказал себе в удовольствии добить этими словами своего недавнего недоброжелателя и жалел только о том, что Испарана, по-прежнему погруженная в сон, не видит его победы.

— Почему твоя сестра оказалась у него? — вновь повернулся Конан к цирюльнику.

— Ее насильно сделали наложницей одного чиновника, и она… Она… — Рыдания вновь душили Юлбаша. — Она отравила его.

— Всего трое твоих людей знают, в чем дело. Прямо сейчас я позову их, и вы по-тихому уйдете в горы. Там поживешь несколько дней, тебе это будет полезно, клянусь Кромом. Остальным объявим, что ты пал от рук наемных убийц, — торжественно сказал варвар, — а что происходит на самом деле, никто знать не будет. Даже Испарана, — захохотал киммериец, согнувшись пополам и хлопая себя ладонями по коленям. — Если проспит твои похороны, конечно, — добавил он, утирая выступившие от смеха слезы.

Джунгир-хан шутку не вполне оценил, как-никак речь шла о его собственных похоронах, но собрался на удивление быстро. Через некоторое время труп человека в ханских одеждах лежал в шатре, готовый к погребению, а варвар продолжал прерванный ужин, но уже в одиночестве.

— Сука шангарская! — с трудом разгрызая подгоревшее мясо, честил он Махтара. — Мало того, что человека безвинного загубил, так еще и баранину испортил, потомок вислозадого осла!

Глава пятая

Подходя к «Туранскому соколу», варвар услышал какой-то шум и грохот, доносившийся изнутри.

Он остановился неподалеку и прислушался: это вся таверна хором, стуча кружками, подхватывала припев известной песни, которую выводил чистый высокий голос.

«Подожду, — решил киммериец, — не буду портить хорошую песню».

Он прислонился к стене и слушал разухабистый мотив:

Вина налейте нам по целой кружке!

Полней пусть брызжет пенная струя.

Спешите к нам, веселые подружки,

Для вас распахнута душа моя.

Хмельной напиток силы бесконечной.

Его испив, бессонный враз заснет,

Глоток вина разбудит ум беспечный,

И, как богов слеза, на душу упадет.

Нам без него ни радости, ни света.

И если ты надежду потерял,

То не конец, послушай-ка совета,

Испей — все обретешь, чего желал!

Мертвец, хлебнув его, восстанет из могилы.

Где нет вина, там холод или мрак.

Подарок солнца, кладезь божьей силы,

И кто не пьет его — больной или дурак!

Великий плод лозы ярко-зеленой,

И что могло бы в мире с ним сравниться?

Ни трон, ни золото и ни корона.