– А почему они разного цвета? – спросил адмирал.

– Красные оказывают более длительное воздействие.

– "Более длительное" – значит, навсегда?

– Может, и так. Упомянутый воздушный пистолет стреляет практически бесшумно.

– А как насчет отравленных пуль?

– Кончики пуль смазаны ядом, – неохотно ответил Хегенбах.

– Каким?

– Цианистым калием, – совсем уж смущенно признался директор ФБР.

Наступило довольно неприятное молчание.

– Этот ваш Ревсон, он что, прямой потомок гунна Аттилы? – мрачно поинтересовался Ричардс.

– Его деятельность всегда очень результативна, сэр.

– Ничего удивительного, если принять во внимание, что он использует подобное оружие. Ему приходилось убивать?

– Как и тысячам офицеров полиции.

– И каков же его счет на текущий момент?

– Откровенно говоря, не знаю, сэр. В своих отчетах Ревсон указывает только существенные детали.

– "Только существенные!" – как эхо, повторил за Хегенбахом Ричардс. Вице‑президент покачал головой и ничего не сказал.

– Прошу прощения, джентльмены, я должен на минутку прервать нашу работу, – Хегенбах что‑то написал на листке из блокнота и передал его своему сотруднику, ожидавшему за дверью.

– Все перечисленное мне нужно не позже чем через час.

Вернувшись на место, директор ФБР снова взял в руки отчет Ревсона.

– Итак, продолжим.

"За то небольшое время, которое у меня было, я попытался составить представление о характере Брэнсона. Этот человек способен генерировать идеи, планировать и блестяще воплощать свои замыслы. Прекрасный организатор. Из него получился бы отличный генерал – Брэнсон великолепно владеет и стратегией, и тактикой, но на свете нет ничего соверщенного. И у него есть свои недостатки. Надеюсь, мы сможем ими воспользоваться, чтобы его обыграть. Лидер похитителей слепо верит в собственную непогрешимость – в этом уже кроется зародыш его будущих неудач. Непогрешимых нет. Кроме того, Брэнсон чрезвычайно тщеславен. Это хорошо было видно на пресс‑конференции. На его месте я не стал бы так долго задерживать журналистов на мосту – у меня бы они через пять минут вернулись обратно. Создается впечатление, что Брэнсон не догадывается о возможном внедрении в ряды журналистов агентов ФБР. Вывод напрашивается сам собой: у этого человека недостаточно развито чувство опасности.

Пока я не остановился на каком‑то определенном плане действий. Хотел бы получить ваши указания. Кое‑какие мысли у меня есть, но считаю, что пока это не совсем то, что нужно.

В одиночку с семнадцатью мне не справиться, тем более что эти люди вооружены до зубов. Однако важны только двое. Кое‑кто из остальных пятнадцати далеко не глуп, но только Брэнсон и ван Эффен лидеры по натуре. Этих двоих я могу убрать".

– Убрать! – девушка была потрясена. – Этот человек просто чудовище!

– Во всяком случае, реалистически мыслящее чудовище, – сухо заметил Хегенбах и продолжил чтение.

"Их можно убить, но это было бы неразумно. Остальные члены команды Брэнсона в этом случае могут прореагировать слишком бурно, и я не смогу поручиться за жизнь президента и его гостей. Это уже близко к крайним мерам.

Не могли бы вы на ночь поставить под мостом подводную лодку, так, чтобы была видна только верхняя часть рубки? Тогда я смогу передавать сообщения и получать то, что мне понадобится.