– Мой младший брат был вице‑президентом «Кантор Фицджеральд», – коротко ответил профессор.

– Значит, нам стоит обращаться с этими ручками поосторожнее? – спросил Брайан. Объяснение доктора его полностью удовлетворило.

– Лично я поступил бы именно так, – сказал Пастернак.

Глава 17

И маленький рыжий лисёнок, и первый забор

Они вылетели из международного аэропорта Даллеса рейсом «Бритиш Эруэйз» на «Боинге‑747», систему управления которого спроектировал их родной отец двадцать семь лет тому назад. Доминик философски подумал о том, что тогда он ещё ползал в подгузниках, а мир с тех пор успел сделать много оборотов вокруг своей оси.

Оба путешествовали по совершенно новым паспортам, выписанным на их настоящие имена. Все остальные необходимые документы хранились в памяти их портативных компьютеров, глубоко зашифрованные, точно так же, как модемное и другое коммуникационное программное обеспечение. Они были дорого, но достаточно небрежно одеты, как и большинство пассажиров салона первого класса. Вдоль рядов кресел порхали стюардессы. Братья взяли какие‑то закуски и по стаканчику белого вина. Когда самолёт набрал высоту, подали более плотную трапезу; еда оказалась приличной – это, пожалуй, наивысшая оценка для того, что подаётся в самолётах. Неплохим оказался и выбор фильмов по видео. Брайан включил «День независимости», а Доминик – «Матрицу», – оба с детства питали пристрастие к научной фантастике. В кармане пиджака у каждого лежало по красивой сувенирной ручке с золочёным корпусом. Запасные заряды находились в бритвенных приборах, путешествовавших вместе с остальным багажом на нижней палубе. До Хитроу предстояло лететь около шести часов, и оба рассчитывали, что смогут немного поспать в пути.

– Есть какие‑нибудь сомнения, Энцо? – шёпотом спросил Брайан.

– Нет, – ответил Доминик. – Только бы все получилось. – Он решил не добавлять, что в камерах английских тюрем довольно плохая сантехника, и если для офицера морской пехоты пребывание в таких условиях, несомненно, окажется неприятным, то для штатного специального агента ФБР оно будет форменным оскорблением.

– Согласен с тобой. А теперь, братишка, давай поспим.

– Понял тебя, кувшиноголовый[69], связь кончаю. – Братья, нажав на рукоятки в подлокотниках, низко откинули кресла. В трех тысячах миль под ними раскинулись бескрайние просторы Атлантики.

* * *

В свою квартиру Джек‑младший вернулся, уже точно зная, что его кузены отправились за границу, и хотя ему не сообщили о конкретной цели путешествия, чтобы догадаться о ней, не требовалось сверхъестественного взлёта воображения. По всей вероятности, Уде бен‑Сали осталось жить не больше недели. Он узнает, когда это случится, из утреннего перехвата сообщения из Темза‑хаус. Сейчас он пытался догадаться, что же именно скажут британцы, насколько сильно они встревожатся и/или расстроятся из‑за этого. Несомненно, из сообщений он сможет кое‑что угадать о том, как именно это будет сделано. Но любопытство у него разгорелось невероятно. Он провёл в Лондоне достаточно времени, чтобы точно знать, что применение оружия там не допускается, если только речь не идёт о лишении жизни, санкционированном правительством. В таком случае – если, скажем, САС разберётся с кем‑то, кого очень не любят на Даунинг‑стрит, 10[70], – полиция будет знать, что не нужно слишком усердствовать в расследовании этого дела. Ну там, несколько формально необходимых допросов и опросов, чтобы папка с делом не оказалась чересчур тощей, перед тем, как её засунут в шкаф с табличкой «НЕРАСКРЫТЫЕ», где она, всеми забытая, будет собирать пыль до скончания времён.