|
Дэн Мюррей и Пат О'Дей – инспектор по особо важным делам у Мюррея. Он уже совсем собрался в отставку. Вы не поверите: собирается поселиться в Мэне и разводить скот на мясо. Самое лучшее место для скотоводства. Он тоже стрелок каких поискать, вроде «Дикого Билла» Хикока[14], и держится так, что никому в голову не придёт, что он выпускник Принстона. Тоже довольно умный парень, этот Пат. Он много рассказывал мне о том, как Бюро ведёт расследования. И его жена Андреа. Она телепатка. Судя по всему, черт знает сколько времени разрабатывала всякие мелочи для папы. Имеет степень магистра психологии Университета Виргинии. От неё я узнал пропасть всякой всячины. И ещё люди из ЦРУ, конечно, Эд и Мэри Пат Фоли – боже всемогущий, какая потрясающая пара! Но знаете, кто был самым интересным из всех?
Он знал. – Джон Кларк? – О, да. Сложнее всего было заставить его говорить. Клянусь, по сравнению с ним Фоли – все равно что Дейзи и Люси[15]. Но если уж он кому доверяет, то может порассказать много интересного. Я загнал его в угол, когда он получил Почётную медаль – об этом мельком сообщали по телевидению: отставной флотский чиф‑петти‑офицер получает свою награду за Вьетнам. Шестидесятисекундный сюжет в обзоре новостей за день. И, знаете, ни один репортёр не спросил его, что же он делал после того, как покинул флот. Ни один. Господи, как же они тупы! Думаю, кое‑что было известно Бобу Холцману. Он там был, стоял в противоположном от меня углу. Кстати, довольно умён для журналиста. Папе он нравится, только он не доверяет ему – слишком уж сильно парень старается держать нос по ветру. В общем, Большой Джон – я имею в виду Кларка – очень серьёзный парень. Всюду побывал, много чего сделал и с полным правом носит форменную майку. Как же получилось, что его здесь нет? – Джек, мой мальчик, когда ты доходишь до сути, это видно сразу, – сказал Хенли, придав голосу слегка восхищённый тон. – Когда вы назвали его имя, я понял, что поймал вас, сэр. – Глаза молодого человека на мгновение торжествующе вспыхнули. – Я ведь несколько недель выяснял о вас все, что возможно. – О? – Хенли почувствовал, что у него внезапно похолодело в животе. – Это было совсем нетрудно – все на виду, нужно только верно сложить кусочки. Вроде тех картинок, которые продают для маленьких детей. Знаете, меня давно удивляло, что об этом месте никогда не сообщалось в СМИ... – Молодой человек, если это угроза... – Что? – Джек‑младший был немало удивлён тем, что его перебили. – Вы думаете, что я хочу вас шантажировать? Нет, сенатор, я хотел всего лишь сказать, что под ногами лежит так много сырой информации, что невольно задаёшься вопросом: как репортёры умудрились не заметить все это? Помните, есть такая поговорка: даже слепая белка может случайно найти жёлудь? – Он секунду помолчал, и его глаза снова загорелись. – О, до меня дошло. Вы показали им то, что они рассчитывали увидеть, и они этим удовольствовались. – Это не так уж трудно, но всё же их опасно недооценивать, – предупредил Хенли. – Нужно всего лишь не разговаривать с ними. Папа давно уже сказал мне: держи язык за зубами, и не придётся сбивать ноги. Он всегда поручал Арни устраивать утечки. Без указания Арни никто и слова не сказал прессе. Могу поклясться, что СМИ его здорово боялись. Это ведь он отобрал у того парня из «Таймс» пропуск в Белый дом и поставил газету на место. – Я хорошо помню этот случай, – ответил Хенли. Тогда в СМИ поднялась страшная вонь, зато довольно скоро даже «Нью‑Йорк таймс» поняла, что отсутствие репортёра в пресс‑центре Белого дома влечёт за собой появление болей в самых деликатных местах. |
