У нас уже голова взрывалась, но мы продолжали слушать, и к вечеру нам показалось, что сквозь шипение пробивается голос. Переругались за место возле радио, чуть до драки не дошло. Хорошо, Кирпич с Сифоном всех растолкали и поближе подпустили меня с Карданом. Мы склонились над динамиком. Ничего, кроме шипения и треска. Я даже засомневался, что улавливаю в них именно голос, однако он неожиданно окреп, и Кардан разобрал первое слово:

– …сдавайтесь…

Я разобрал второе:

– …гарантируем…

Прошло с полчаса, прежде чем голос окончательно пробился через фоновый шум. Из динамика, выкрученного на полную громкость, загремело обращение от жёлтого генерала к синим бойцам. Генерал призвал бойцов сдаться. Отстегнуть магазин, повесить оружие на левое плечо стволом вниз. Выйти навстречу жёлтой пехоте и поднять пустые руки. Приблизиться по команде и выполнить все требования. Сдавшимся гарантировались безопасность, медицинская помощь, тёплое питание и возможность вступить в ряды победоносной армии жёлтых, опрокинувшей фронт и теперь готовой обрушить на синих всю мощь своих орудий.

Обращение зациклилось.

Мы молча слушали и одёргивали любого, кто пытался заговорить, будто надеялись, что при очередном повторе генерал изменит свои слова и как-то упомянет нас, похоронщиков. Ничего подобного, конечно, не произошло. Обращение крутилось часа два, пока не сменилось познавательными передачами. А чего мы, собственно, ждали? С радио каждый раз получалась одна и та же муть.

Сыч включил двигатели и зажёг прожекторы. Фара отправился спать, за ним последовали остальные, а мы с Карданом задержались – унесли радио к ограждению над кабиной Сыча, подальше от рокота моторного отделения. Слонялись поблизости, слюнявили самокрутки, курили, изредка переговаривались и слушали, как жёлтый ведущий, по голосу не отличавшийся от синего, расписывает обряды других стран. Передачи у жёлтых выходили поинтереснее. Они не ограничивались трупосжиганием – разбавляли эфир другими видами похорон. Рассказывали, где кого закапывают, бросают в воду или отдают на съедение птицам. Хоть какое-то разнообразие. Горящих хануриков нам хватало и на «Звере».

Сегодня первая передача была посвящена стране, где местные жители до сих пор не догадались сжигать друг друга и маялись с обычными похоронами. Маялись, потому что у них не земля, а скальный грунт и простая лопата его не брала. Каждый сам выдалбливал себе могилу, и чем она глубже, тем больше почестей доставалось погребённому. В самые глубокие могилы спускались в люльке вроде той, что висела у нас на кране кормового подъёмника. За пару дней не управиться, и могилу готовили с детства, точнее с того дня, как сумели поднять кирку. Присмотрев себе уголок, размахивали киркой до старости. Тем, кто не успевал состариться, помогали родные – поддалбливали начатую могилу, чтобы не было стыдно в ней лежать. Забавно и глупо. Им бы нашего «Зверя» – и никакой маеты.

Выпуск завершился описанием похорон особо почитаемого старосты. Местные жители на прощании с ним провели петушиные и буйволиные бои. На боях полегло аж триста буйволов. Ведущий озвучил, сколько стоила такая радость, а мы с Карданом прикинули, что этих денег едва хватило бы на один современный «Молот», ну или на два танка попроще. Похороны короля сего гигантским костром были, конечно, повнушительнее.

После выпуска опять включилось зацикленное обращение к синим. Гарантируем безопасность, тёплое питание и далее по списку. Тут и мы с Карданом сдались. Кардан побрёл в сральную кабинку, а я спустился в жилое отделение, надеясь наутро услышать по радио что-нибудь более вразумительное.