Король обещал направить сюда регулярную армию — и сдержал слово. Солдат было сравнительно немного, всего десять тысяч, но это были бесстрашные люди, обученные повиноваться приказам и не останавливаться до той поры, пока приказ не выполнен.

Кроме них в кампании принимали участие свыше двадцати трех тысяч человек: дворян со свитой, крестьян, объездчиков, браконьеров. Вспомним и лошадей, под седлом и в повозках, число их никто не назовет.

Особняком следует упомянуть епископа Менда верхом на смирном муле, который ездил среди всех вышеперечисленных, увещевая, молясь, направляя — мула и прочих.

Какая великолепная картина! Солнечный спокойный день, зеркально мерцающая гладь Роны — и это славный день, первый день августа 1765 года. Собрали сорок три тысячи вооруженных людей и не менее четырех тысяч собак. Все это — на одного волка, правда, очень большого, но одинокого. Можно было не сомневаться, что при таком соотношении сил людям и собакам предстоит легкое дело.

Но усомниться в этом пришлось.

* * *

Грозное воинство под руководством прославленного маркиза выступило в поход на рассвете. Воздух звенел от переклички охотничьих рогов и армейских сигнальных горнов; на вершинах отдаленных холмов горели сигнальные костры; взад-вперед сновали конные курьеры.

Предполагалось начать поиск на крутых склонах Верхних Севенн и, широко развернув дугу, двинуться навстречу другой такой же дуге, которая тронется в путь за сотню миль отсюда.

В первые дни было множество охотничьих происшествий, включая и встречи с обычными волками. Но никто не стремился их убивать. Все оружие было припасено для главного волка!

На пятый день, когда двум огромным дугам вот-вот надлежало встретиться, образовав замкнутое кольцо, прискакал вестник на загнанной лошади и закричал: «Вы вообще не там ищете его! Он позади вас! Он только что загрыз священника, отца ле Пюи!»

Охотникам ничего не оставалось, кроме как все-таки свести два отряда вместе, но, не образовывая круг облавы, они рассыпались цепью, направились на север, где произошло убийство, — и вновь принялись искать, искать, искать. Наконец были найдены нужные следы, и маркиз приказал снова развернуть ряды загонщиков. Они повторили прежнюю тактику, но теперь вестник примчался уже на третий день — и был он воистину как Смерть на коне бледном: «Разворачивайтесь! Его нет там, куда вы идете! Он объявился в Дроме, только что растерзал там семью Монтелимар, несколько человек!»

Снова пришлось перестроиться, сменить направление и искать, искать, искать. День за днем, неделя за неделей. Да, почти месяц за месяцем. Люди были измотаны бесконечными бросками с места на место, скверной едой, бессонными ночами. Но они получили приказ — и исполняли его, как солдаты, даже те из них, кто солдатами не был.

Искать, искать, искать. Долгие семь недель показались бесконечными. И вот наступил памятный день 18 сентября, когда следовавшие в загонных цепях сигнальщики и огни на дальних холмах порознь и вместе подтвердили долгожданную весть: наконец-то окружение — пятнадцатое по счету окружение! — удалось. Великий волк был внутри облавного кольца.

Наученные горьким опытом, люди знали: если окружаешь La Bête, надо идти не в десяти футах друг от друга, но буквально плечом к плечу, чтобы атакующего волка могли встретить как минимум трое одновременно. Большинство загонщиков было вооружено копьями; все они были сильными мужчинами и, казалось, такая троица могла бы одолеть кого угодно, — но то-то и оно, что Зверь внушал страх даже им, причем страх этот был более чем обоснованным. La Bête никогда не упускал свой шанс. Говорят, что в эти долгие мучительные недели он ухитрился порвать не менее дюжины копейщиков из охотничьих отрядов. Он не избегал встреч с врагом, а буквально жил войной — но доселе оставался неуязвим.