Следопыты лишь смогли определить, как он одержал победу над своим доблестным противником. Оказывается, проклятый оборотень загодя описал круг и залег в укрытии на большом валуне у собственного следа. Когда отважный Руссильон поравнялся с местом этой засады, волк прыгнул на него сзади и сверху, мгновенно нанес смертельную рану, а потом столь же мгновенно расправился с гончими. И ушел. Как, куда?

Этого охотники уже не узнали. На несколько недель он полностью пропал из виду, а потом вновь начал сеять смерть: в Рурке, в далекой Оверни, в сотне миль от прежнего места преступления…

Так оборвалась жизнь славного Руссильона. Отныне уже никто не дерзал выйти на «дьявольского волка» в одиночку. А еженедельные отчеты приносили все новые известия о кровавой карьере людоеда. Мужчины, женщины, дети — он не щадил никого. Если вести отсчет с июля 1763 г., когда он совершил первое убийство, то к концу года его голод утолили не менее восьмидесяти человек. И все попытки вернуть этого демона обратно в породившую его преисподнюю завершались позорным фиаско.

* * *

Новый год не принес облегчения жителям Жеводана. Ужасный волк уносил жизнь за жизнью, оставлял за собой кровавый след — и по-прежнему был неуязвим.

Миновал еще год. Добрый епископ города Менда, узнав о величине бедствия, постигшего его паству, назначил день особой публичной молитвы. Она состоялась в кафедральном соборе Менда 7 февраля 1765 года. На молитву собрались и простолюдины, и знать. Можно быть уверенным, что ни один пират, когда-либо терроризировавший тамошнее побережье, не привлек к себе больше внимания, чем этот волк. Щедрость награды, предложенной за голову демона, удвоилась и вновь удвоилась, а вскоре округ Лангедок предложил десятикратную, по сравнению с первоначальной, цену его крови: 2400 ливров.

Энергичный старый епископ совершил специальную поездку в Париж, чтобы изложить ситуацию самому Людовику XV и заручиться его королевской помощью. Владыка Франции был занят своими обычными развлечениями, но все же дал епископу аудиенцию и милостиво сделал взнос, целых 6000 ливров, в фонд награды, предназначенной за жизнь, точнее смерть Жеводанского зверя.

Вскоре фонд насчитывал уже 10 000 ливров. Этой суммы хватило бы, чтобы выплатить призы за головы доброго десятка наизнаменитейших пиратов или знатных мятежников.

Воодушевленный таким почином, епископ организовал грандиозную облаву, выбрав для нее центральную область Лангедока, где, как стало известно, монстр совершил недавнее нападение. Было объявлено, что в охоте обязан принять участие каждый житель, способный носить оружие. К началу облавы, 7 марта 1765 года, всем участникам с полным охотничьим снаряжением предписывалось собраться в одном из назначенных мест. Всего этих мест было названо пятьдесят. Так что окрестности, где бесчинствовал La Bête, в назначенный срок оказались окружены цепью лагерей, в которых собралось не менее двадцати тысяч вооруженных до зубов человек, а сколько там было охотничьих собак, вообще никто не считал. И вся эта армия должна была направить объединенные усилия против одного-единственного зверя.

Оцепленный участок был около двадцати миль от края до края, а это означало, что когда все люди заняли предписанные планом места, они оказались примерно в семи ярдах друг от друга. Ну, во всяком случае, так следовало из ожидаемого числа загонщиков. При всех обстоятельствах никому бы не пришлось сражаться с монстром один на один: помощь от соседей должна была подоспеть быстро.

Положим, в начале облавы дистанция между загонщиками насчитывала не семь, но двадцать-тридцать ярдов. Однако кольцо понемногу стягивалось. Вскоре люди уже шли почти плечом к плечу. И где же волк?

Великий волк проявил себя внезапно — как вспышка, как выстрел. Он выпрыгнул из густого кустарника, мгновенно убил ближайшего к нему загонщика, свалил с ног второго и, несомненно, прикончил бы его тоже, но очутившийся рядом третий, дюжий крестьянин, обрушил на голову La Bête удар тяжелой мотыги — однако лишь ранил, а не убил.