|
И уважают. Я их тоже уважал. Я был воином. Мне нравилось играть в жестокие, безжалостные игры. Кюры хитры, свирепы и ужасны. Я всегда считал их достойными противниками. — Неужели тебе не лестно сознавать, что от тебя зависит судьба миров? — спросил Самос. Я улыбнулся. — Я тебя знаю, — проворчал Самос. — Ты воин, солдат, наемник и авантюрист. Ты дерешься ради азарта. В этом смысле ты такой же проходимец, как любой кюр. — Может, и так, — пожал я плечами. — Не знаю. Мне приходилось сражаться с кюрами. Приходилось ставить на колени обнаженных женщин своих врагов. Они умоляли, чтобы я сделал их рабынями. — Ты — наемник. — Я предпочитаю драться с расчетом. — Вообще все это странно, — сказал Самос. — Что странно? — Мы защищаем цивилизацию от варварства кюров. Между тем в мире, который мы пытаемся спасти, нам не найдется места. Я пристально посмотрел на него. — В цивилизованном мире, капитан, — повторил он, — для таких, как ты, места не найдется. — Согласен, — кивнул я. — Разве не парадокс? — прищурился Самос. — Мы защищаем общество, в котором нас будут презирать. Я промолчал. — Люди всегда забывают тех, кто помог им одержать победу. — Согласен. — Цивилизованные люди, — сказал Самос, — низкорослые, бледные, праведные и образованные тихони и чистоплюи стоят на плечах забытых суровых гигантов. Я пожал плечами. — Ты один из суровых гигантов, — произнес он. — Нет, — усмехнулся я. — Я всего лишь тарнсмен, странник в полном опасностей мире. — Ты знаешь, — произнес Самос, — иногда мне хочется плакать. Никогда не видел его в таком настроении. — Неужели все наши усилия приведут лишь к тому, что восторжествует умеренная посредственность? — Похоже на то, — кивнул я. — Неужели наша кровь прольется для того, чтобы возрадовались жалкие трусливые овцы в середине стада? — У них тоже есть заботы, которые кажутся им важными и нужными. Самос сердито сплюнул. — Они будут стимулировать свои дохлые эмоции при помощи целой индустрии развлечений, — добавил я. — Должны же они как-то разгонять скуку. — Неужели не останется ничего настоящего? — с тоской произнес Самос. — Не знаю, — сказал я. — В любом случае никто не отнимет у нас нашей славы и воли. Пусть даже восторжествуют слабые и осторожные. Смысл истории не в будущем. История — горная гряда с множеством вершин. Когда перед тобой гора, не видно горизонта. Но каждая вершина сияет под солнцем. — Мы должны встретиться с кюрами! — прорычал Самос. — А ты — молодец. Тебя радует битва. Ты живешь опасностью. Ты ввязываешься в любую драку и берешь себе любую женщину. — Если она мне нравится. — Ты поступаешь так, как тебе хочется. — Естественно, — сказал я. — А как еще я могу поступить? — Воин! — произнес Самос. |
