|
— Нет. — На каком языке здесь говорят? — А как ты думаешь? — Неужели на горианском? — со страхом пролепетала она. — И мне придется его учить? — Причем очень быстро, — сказал я. — Гориане не отличаются терпением. — Горианский язык… — начала она. — Это язык твоих хозяев. Ты еще не поняла, что стала рабыней? — Нет! — закричала она. — Нет! Нет! — Уведите, — раздраженно махнул рукой Самос и уставился на ленту, которой были перехвачены светлые волосы землянки. Вопли блондинки неожиданно стихли. Очевидно, кто-то из стражников хорошенько ее двинул. Рабыням редко разрешается кричать. Как правило, это не возбраняется только во время клеймения. Я постарался выбросить эту девчонку из головы. В конце концов, она всего лишь рабыня. Ее история свободной женщины закончилась. Началась история красивой невольницы. Самос задумчиво смотрел на снятую с древка ленту. Теперь она ничем не походила на тайное послание. Обыкновенная лента для волос с причудливым и непонятным узором. «Приветствую тебя, Тэрл Кэбот, — вспомнил я текст послания. — Жду на краю света. Зарендаргар. Народный генерал». — Наглые твари, — проворчал Самос. Я пожал плечами. — Нам было не за что ухватиться. Теперь у нас есть это, — он кивнул на ленту. — Вот тебе и зацепка. — Не говори, — сказал я. Мы весьма примерно представляли, где следует искать конец света. Поговаривали, что он находится за Косом и Тиром, на противоположном берегу Тассы. Еще ни один человек не возвращался оттуда живым. Некоторые утверждали, что у Тассы вообще нет другого берега. Зеленые волны уходят в бесконечность, блестя под солнцем и заманивая моряков и героев все дальше и дальше. Постепенно люди погибают, и лишенные гребцов корабли плавно покачиваются под палящим солнцем. Проходят годы, может быть, столетия, прочное корабельное дерево рассыхается, в корпусе возникают течи, и суда, одно за другим, исчезают в бездонной пучине. — Корабль готов, — произнес Самос, пристально глядя мне в глаза. Согласно древним земным преданиям, которые конечно же на чем-то основывались, край света охраняют засевшие в зубчатых скалах чудовища. Торчащие из воды горы способны выдернуть из корабля все гвозди. По другим сведениям, край света — это действительно обрыв, с которого можно сорваться. Свирепые ветры разрывают корабль на части задолго до того, как он достигнет дна пропасти. В гигантских водоворотах к востоку и к западу от Тира нередко попадаются обломки кораблей, пытавшихся пробиться в эти гиблые места. — Корабль готов, — повторил Самос, не сводя с меня взгляда. Направляющийся на край света корабль строил безумный и почти совсем слепой Терсит, которого все на Горе презирали, а Самос почитал за гения. Я считал его сумасшедшим. Может, он был еще и гением, не знаю. Во всяком случае, корабль Терсита отличался от остальных горианских судов глубоким килем и квадратным корпусом. Таран размещался необычно высоко и поражал неприятельское судно не под водой, а на уровне ватерлинии. Весла были огромны, на одном весле сидело несколько гребцов, что тоже было весьма непривычно. В Порт-Каре над этим кораблем потешались в открытую, но Терсит не обращал на злопыхателей ни малейшего внимания. Он трудился самозабвенно, вникал во все детали, ел мало и торопливо и спал прямо на верфи. |
