|
— Он — один из нас, — возразил я. Послышался недовольный ропот. Я вытащил меч. — Никто не может воспользоваться этими рабынями без разрешения Имнака, — громко произнес я. — Надеюсь, мне не придется укреплять дисциплину мечом. Я взглянул на дрожащих от страха девушек. — Мужчины проголодались. Быстро на кухню и сообразите на сегодня что-нибудь повкуснее! — Слушаемся, господин! — завизжали они и кинулись исполнять приказание. При этом обе девчонки отчаянно пытались прикрыть ладошками хорошо видимые в разрезе туник ягодицы. Покрой одежды сводил их усилия на нет. Раздался дружный, громкий хохот. * * * — Ну вот мы и одни, — сказал я. Стоял ранний вечер первого дня после бунта. — Совсем? — спросила она. — Да. — Абсолютно? — Абсолютно. — А где остальные? — Работа закончена, — сказал я. — Стену развалили до основания, бревна сожгли. Все постройки, кроме этой, кстати, тоже. Люди разобрали все, что сумели унести, и вернулись на юг. — Они взяли мое золото? — гневно спросила Сидни. Она лежала связанная на кровати. Ноги были задраны вверх и прикручены к свисающему с потолка кольцу. — Нашли десять сундуков, — сказал я. — Содержимое поделили на всех. Многие никогда не держали в руках таких денег. — У меня больше ничего не осталось, — растерянно произнесла она. — Ну почему? — возразил я. — У тебя осталась твоя красота. Ради нее стоит еще пожить. — Скотина! — выдохнула Сидни. — Взятые в плен стражники и загонщики тоже получили свою долю. — Играешь в справедливость? — усмехнулась она. — Иногда, — ответил я. — И только с мужчинами. К тому же они честно поработали над разрушением стены. — Что с двумя рабынями? — Бегут в упряжке, краснокожего охотника, — улыбнулся я. Имнак соорудил сани, которые пригодятся ему при пересечении ледника Акса. Сейчас Тимбл и Тистл тащили их по тундре. Перед отправлением он заставил рабынь пошить себе северные одежды. Он научил их, как делаются чулки из шкуры ларта, рубашки, а также легкие и теплые парки с капюшонами. В довершение ко всему женщины сшили высокие меховые сапоги и украсили парки вышитым рисунком, свидетельствующим об их принадлежности к животным. На шеях рабынь снова появились по четыре причудливо завязанных цветных шнурка, по которым любой другой краснокожий охотник мог бы определить, кто они и кому принадлежат. Имнак уехал рано утром. Поскольку на улице, с его точки зрения, было тепло, он не позволил рабыням надеть даже рубашки. Краснокожий оглушительно щелкнул бичом, и девушки навалились на упряжь. Сани были загружены до предела. Золота между тем охотник взял совсем немного. Гораздо более ценными вещами для него оказался сахар, базийский чай и инструменты. Любопытно, что он прихватил также много древесины — как досок, так и бревен. На севере с деревом плохо, между тем без него не сделаешь ни саней, ни чума, ни кайака или тем более умиака — тяжелой, широкой лодки для нескольких человек. Деревья в тех широтах не растут. Потребность в древесине удовлетворяется за счет выброшенных на берег обломков кораблей, затонувших в сотнях пасангов к югу и занесенных течением в суровое полярное море. |
