– Но… но ведь это значит – у всех на виду!

Тэн с улыбкой пожал плечами.

– Вовсе нет! Вот почему я и сказал, что это совсем другое дело. Едим мы все вместе. А это… – Тэн сорвал еще кусок мха и следил, как он погружается в серую глыбу. – Этого никто не заметит. – Он вдруг рассмеялся и опять сказал:

– Хотел бы я, чтобы ты узнал наш язык. Так просто и понятно можно все это выразить.

Но Брила заботило другое.

– Я ценю ваше гостеприимство, – сказал он напыщенно, – но хотел бы продолжать свой путь. И как можно скорее, – прибавил он, с отвращением покосившись на серую глыбу.

– Как тебе угодно. Ты привез нам какую-то весть. Передай же ее.

– Она для вашего правительства.

– Для нашего правительства. Я уже сказал тебе: когда будешь к этому готов, Брил, говори.

– Я не верю, что вы единолично представляете всю планету!

– Я тоже в это не верю, – весело отозвался Тэнайн, – потому что это не так. Но когда ты говоришь со мной, тебя слышит еще сорок один человек, и все они сенаторы.

– Другого способа нет?

Тэнайн улыбнулся.

– Еще сорок один способ. Говори с любым из остальных. Никакой разницы нет.

– И нет более высокого правительственного органа?

Тэнайн протянул руку и достал из углубления в поросшей мохом насыпи бокал резного хрусталя с металлическим сияющим ободком по краю.

– Найти высший орган правительства Ксанаду – все равно что найти высшую точку вот здесь, – сказал он, проводя пальцем по ободку. Бокал отозвался нежным звоном.

– Не очень-то надежная система. Естественно, что мальчик даже не знает слова «правительство», – сказал Брил презрительно.

– У нас этот термин не в ходу, – ответил Тэнайн. – Правительства в таком смысле у нас нет. Очень мало есть такого, с чем гражданин нашего общества не мог бы справиться сам. Хотел бы я показать тебе, как мало на Ксанаду таких вещей. Если ты у нас погостишь, я тебе это покажу.

Он посмотрел Брилу прямо в глаза – тот только что снова пугливо и с отвращением покосился на серую глыбу – и откровенно рассмеялся. Но когда он опять заговорил, в голосе его было столько доброты, что ярость, мгновенно опалившая Брила, угасла.

– Не может ли твое дело подождать, пока ты не узнаешь нас получше, Брил? Говорю тебе, у нас на планете нет единого правящего центра, в сущности, нет почти никакого правительства. Мы, Сенат, просто советуем людям. И еще говорю тебе: обращаться к одному сенатору значит обращаться ко всем сразу, ты можешь сделать это сейчас, сию минуту, или через год – когда захочешь. Я говорю тебе правду, можешь ее принять, а можешь месяцы и годы странствовать по всей планете и проверять меня – воля твоя, ты всегда и везде получишь тот же ответ.

– Откуда я узнаю, насколько точно будет передано остальным все, что я тебе сообщу? – уклончиво сказал Брил.

– Это не будет передано, – прямо ответил Тэн. – Все мы слышим тебя одновременно.

– Что-то вроде радио?

Тэн, чуть помедлив, кивнул:

– Да, что-то в этом роде.

– Я не стану учить ваш язык, – резко сказал Брил. – И не могу жить, как живете вы. Если вы согласитесь на эти условия, я еще немного у вас побуду.

– Согласимся? Да мы только, этого и хотим!

Тэн весело вскочил, шагнул к углублению, где стоял хрустальный бокал, и протянул руку ладонью вверх. Сверху соскользнул широкий непрозрачный лист какого-то блестящего белого вещества и замер в воздухе.

– Нарисуй пальцем, – сказал Тэнайн.