– Я?

 Почему его не могут сегодня оставить в покое? Хотя бы на пару часов?

 – Зачем?

 – Твое чутье, Анакин. Способность прочитать злое намерение. Я не сомневаюсь, что сенаторы виртуозно прячут истинные лица. С твоей помощью мы сорвем вуаль и раскроем истину.

 Анакин вздохнул, потер глаза, те жгло. Как он мог подвести Палпатина?

 – Я готов попытаться.

 – Мы не будем пытаться, Анакин. Мы сделаем. В конце концов, это же всего лишь сенаторы. Большинство из них не может спрятать своих мыслей от поедающего мозги червя-слепыша, что уж говорить о самом могучем джедае в Галактике?

 Канцлер откинулся на спинку кресла и меланхолично переплел пальцы.

 – Совет Ордена - другое дело. Тайное общество настроенных против демократии существ, обладающих невероятной властью, как лично, так и коллективно… как мне пройти по лабиринту их замыслов? Вот зачем ты мне нужен в Совете. Если слухи верны, ты станешь последней надеждой демократии.

 Анакин окончательно пригорюнился, подбородок его уперся в грудь, веки закрылись. Похоже, он вечно - чья-то последняя надежда.

 Почему никто не хочет решать свои проблемы самостоятельно? Почему вечно все сваливают на него? Почему не могут оставить его в покое?

 Как ему заниматься государственными делами, когда Падме может умереть?

 Не открывая глаз, он медленно произнес:

 – Вы все еще не сказали, как здесь замешан Оби-Ван.

 – А это! Что ж, это самая трудная часть. Тревожная часть. Похоже, что мастер Кеноби находится в контакте с неким сенатором, который, по слухам, является одним из главарей заговора. Очевидно, в очень близком контакте. Слухи утверждают, что его видели, когда он нынче утром покидал резиденцию этого сенатора в… неподобающий час.

 – Кто? - Анакин открыл глаза, выпрямляясь в кресле.- Кто этот сенатор? Давайте его допросим.

 – Прости, Анакин, но скорее - ее. Сенатор - женщина. И ты эту женщину, кстати, неплохо знаешь.

 – Вы…

 Нет, он не слышал этого. Не мог.

 – Вы имеете в виду…

 На имени Анакин поперхнулся.

 Палпатин с грустным пониманием взглянул на него.

 – Боюсь, что так. Скайуокер прокашлялся.

 – Но это невозможно! Я бы знал… он не… не могла она…

 – Порой не замечают лишь те, кто ближе всего,- грустно произнес канцлер.

 Анакин был ошарашен. Как будто ему в грудь угодил кулаком гаморреанец. Или ранкор. В ушах звенело, комната плыла перед глазами.

 – Я бы знал… - бездумно повторил он. - Я бы знал…

 – Не принимай близко к сердцу, - посоветовал Верховный канцлер.- В конце концов, это же слухи. Возможно - игра моего распаленного воображения. Идет война, и я начинаю подозревать, что в каждой тени прячется враг. Вот почему ты мне нужен, Анакин. Мне нужно, чтобы ты нашел истину. И принес моему усталому разуму покой.

 В грудной клетке словно разворошили золу, жжение было слабым, но даже намек на огонь придал Анакину сил вскочить на ноги.

 – Я справлюсь,- заявил Скайуокер.

 Пламя разгоралось. Становилось горячее. Сжигая онемение, сковавшее ему руки и ноги.

 – Хорошо, Анакин. Я знал, что могу рассчитывать на тебя.

 – Всегда.