– Фи, мастер Йода. Это же Кеноби, правда? Ну прошу вас, пожалуйста, скажите, что это Кеноби! Дарт Вейдер обожает убивать людей, которые его любят…

 Позади тень, в нескольких метрах, Маc Амедда, чагриан, спикер Галактического сената, услышал шепот Палпатина. Беги.

 Он так и поступил.

 Ни свет, ни тень не посмотрели ему вслед.

 – Убить Оби-Вана не так просто.

 – Как и вас, очевидно, но все меняется. Тень сделала еще один шаг и еще.

 Возник луч меча, зеленый, как свет солнца в лесу.

 – Проверка тому сегодня будет.

 – Даже капля темной стороны сильнее, чем полагаете вы в своей джедайской гордыне. Живя на свету, не увидишь глубин темноты.

 Тень распахнула руки, широкие рукава раскрылись черными крыльями.

 – До сих пор.

 Из раскинутых рук сорвались молнии, открывая сражение.

***

 Падме упала в объятия Анакина.

 Глаза у нее покраснели от слез. Оказавшись на корабле, она утратила контроль над чувствами и рыдала всю дорогу до Мустафара - плакала от ужаса, и сейчас ее губы распухли, все тело вздрагивало, а сама она была так благодарна, так неистово благодарна судьбе, что из глаз хлынули новые слезы. Благодарна за то, что он жив, благодарна, что вприпрыжку бежал через площадку к кораблю, что по-прежнему силен и прекрасен, что руки его по-прежнему теплые, а губы мягкие.

 – Анакин, мой Анакин… - она прижалась к его груди.- Я так испугалась…

 – Ш-ш, все хорошо,- он гладил ей волосы до тех пор, пока дрожь не утихла, затем взял ее за подбородок и поднял к себе ее покрасневшее лицо.Тебе никогда не нужно беспокоиться обо мне. Разве не понимаешь? Никто меня не обидит. Никто не обидит нас обоих.

 – Дело не в этом, любимый мой… ох, Анакин, он говорил о тебе такие страшные вещи!

 Он улыбнулся.

 – Обо мне? Кто это посмел говорить обо мне плохо, а? - он хмыкнул.- Кто осмелился?

 – Оби-Ван,- Падме размазала слезы по щекам.- Он сказал… он говорил, что ты обратился к темной стороне, что ты убивал джедаев… даже маленьких детей…

 Она выговаривалась, и ей становилось легче; теперь нужно всего лишь затихнуть в его руках, пока Анакин обнимает ее, баюкает и обещает, что никогда больше не будет так ее пугать. Падме уже начала улыбаться.

 Но вместо света в глазах любимого человека увидела отражение расплавленной лавы.

 Он не сказал: "Я никогда не обращался на темную сторону".

 Он не сказал: "Убивать детей? Я? Ты с ума сошла?"

 Он сказал:

 – Так Оби-Ван жив?

 Голос его понизился на целую октаву и был холоднее, чем ледяные мурашки, которые поползли у Падме по спине.

 – Д-да… он, он говорил, что ищет тебя…

 – Ты сказала ему, где я?

 – Нет, Анакин! Он хочет тебя убить. Я ничего ему не сказала, как я могла!

 – Плохо.

 – Анакин, что…

 – Он - предатель, Падме. Враг государства. Он должен умереть.

 – Прекрати,- сказала она.- Прекрати так себя вести… ты пугаешь меня!

 – Это не тебе следует бояться.

 – Это как… это как… - слезы опять прорвались.- Я даже не знаю, кто ты теперь такой…

 – Я - человек, который тебя любит,- сказал он, но сквозь стиснутые зубы.- Я - человек, который сделает все, чтобы уберечь тебя. Все, что я сделал, я совершил ради тебя.