Глава 8

Тяжелые башмаки тащили вниз. Отпустив алерона, Хейм перекувырнулся и вцепился ногтями в их застежки. Свет из зеленоватого стал коричневым, а затем и вовсе исчез. Вода — холодная и тяжелая — переворачивала его. Долой один башмак… затем второй… Отчаянно отталкиваясь руками и ногами, Хейм устремился вверх. Легкие, казалось, готовы были разорваться. Преодолевая сопротивление воды, Хейм понемногу выпускал воздух через рот. Сознание начало затуманиваться.

«Ну-ка, — подумал он, — сейчас либо воздух, либо огненный луч».

Слегка высунув лицо из воды, чтобы только набрать в легкие воздуха, Хейм краешком глаза увидел набережную и снова ушел под воду.

Еще трижды он повторял этот маневр, прежде чем решить, что отплыл уже достаточно далеко и можно рискнуть посмотреть, где Вадаж. Стряхнув воду с волос и протерев глаза, Хейм поплыл австралийским кролем. Над одетыми в подкрашенный бетон берегами реки высились деревья, сквозь золотисто-зеленую листву которых просвечивали солнечные лучи. Иногда в поле зрения появлялись коньки крыш, но в основном над кронами деревьев сияло лишь бесконечное синее небо.

Вскоре неподалеку вынырнула из воды голова Вадажа. Хейм помахал ему рукой и поплыл дальше, пока не очутился под мостом. Это было все же хоть какое-то укрытие от преследователей. Ухватившись за опору, Хейм придал телу вертикальное положение. Через несколько секунд к нему присоединился Вадаж. Он тяжело дышал:

— Черт побери, Гуннар, ты несешься так, словно за тобой гонится сам дьявол!

—; А разве не так? Хотя для нас большой плюс то, что алероны здесь не слишком-то хорошо видят. Контактные линзы спасают их глаза от слепящей яркости, но Аврора испускает гораздо меньше инфракрасных луче, чем Эйт, а именно к этим лучам они наиболее чувствительны. — Хейм обнаружил, что рассуждения на ученые темы действуют на него успокаивающе, поскольку превращают из преследуемого животного в военного теоретика. — Тем не менее нам все же лучше держаться как можно дольше В воде, и к тому же порознь. Знаешь старый Кви де Коквилагес? Он все еще на месте. Встретимся под ним. Будем ждать в течение часа. Если за это время один из нас не появится, другой должен считать, что его напарник погорел.

Поскольку Вадаж выглядел более усталым, Хейм поплыл первым. Он плыл не спеша, в основном отдаваясь на волю течения, и добрался до устья реки в довольно хорошей форме, настолько хорошей, что даже удивился, еще раз мысленно пережив побег. Потом он намеренно выкинул из головы все эти мысли и, прячась под доком, просто наслаждался игрой солнечных бликов на поверхности воды, зрелищем наклоненных мачт, ласковым прикосновением прохладных струй, шершавой поверхностью пала, за который держался, характерным плеском маленьких волн о борта судов и разнообразием окраски их корпусов. Приподнятое настроение уже начало было меняться, вытесняемое тревогой (проклятье, надо было сказать Андре обо всем, что знаю!), когда наконец появился венгр.

— А они не станут искать нас прежде всего именно здесь? — спросил он.

— Сомневаюсь, — ответил Хейм. — Не забудь, что они — жители сухой планеты. Поэтому идея использовать воду для чего-либо, кроме питья, не может возникнуть у них так же естественно, как, например, у наквсов, которые из нее фактически не вылезают. Обрати внимание — они здесь ничего не тронули, хотя каботажный транспорт был бы весьма неплохим подспорьем для их воздушных грузовиков. Первым их предположением должно быть то, что мы как можно скорее постарались выбраться на берег, поэтому наша задача сейчас — найти какую-нибудь лодку в рабочем состоянии.

— Ну, уж тут тебе выбирать. Я ведь прирожденный сухопутный житель.

— Что ж, зато я никогда не преуспевал в верховой езде, так что по части славы мы равны.