(если  год  --  1984-й),  Океания  воевала  с Евразией и состояла в союзе с

Остазией. Ни публично, ни с глазу  на  глаз  никто не упоминал о том, что в

прошлом отношения трех держав могли быть другими. Уинстон  прекрасно  энал,

что на самом деле Океания воюет с Евразией и дружит с Остазией всего четыре

года.  Но  знал  украдкой  --  и  только  потому, что его памятью не вполне

управляли. Официально союзник и враг  никогда  не менялись. Океания воюет с

Евразией, следовательно, Океания всегда воевала с Евразией.  Нынешний  враг

всегда воплощал в себе абсолютное зло, а значит, ни в прошлом, ни в будущем

соглашение с ним немыслимо.

     Самое  ужасное,  в  сотый, тысячный раздумал он, переламываясь в поясе

(сейчас они вращали корпусом,  держа  руки  на бедрах -- считалось полезным

дли спины), -- самое ужасное, что все это  может  оказаться  правдой.  Если

партия может запустить руку в прошлое и сказать о том или ином событии, что

его никогда не было, -- это пострашнее, чем пытка или смерть.

     Партия говорит, что Океания никогда не заключала союза с Евразией. Он,

Уинстон  Смит, знает, что Океания была в союзе с Евразией всего четыре года

назад. Но где хранится это знание? Только  в  его уме, а он, так или иначе,

скоро будет уничтожен. И если все принимают ложь, навязанную партией,  если

во  всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории

и становится правдой. "Кто  управляет  прошлым, -- гласит партийный лозунг,

-- тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет  прошлым".

И,  однако,  прошлое,  по  природе  своей  изменяемое, изменению никогда не

подвергалось. То, что истинно сейчас, истинно от века и на веки вечные. Все

очень просто. Нужна  всего-навсего  непрерывная  цепь побед над собственной

памятью.  Это  называется  "покорение  действительности";  на  новоязе   --

"двоемыслие".

     -- Вольно! -- рявкнула преподавательница чуть добродушнее.

     Уинстон  опустил руки и сделал медленный, глубокий вдох. Ум его забрел

в лабиринты двоемыслия. Зная, не  знать; верить в свою правдивость, излагая

обдуманную ложь; придерживаться  одновременно  двухпротивоположных  мнений,

понимая,  что  одно  исключает  другое,  и быть убежденным в обоих; логикой

убивать логику; отвергать мораль, провозглашая ее; полагать, что демократия

невозможна и что партия --  блюститель демократии; забыть то, что требуется

забыть, и снова вызвать в памяти, когда это понадобится, и снова немедленно

забыть, и, главное, применять этот процесс к самому процессу -- вот  в  чем

самая  тонкость: сознательно преодолевать сознание и при этом не сознавать,

что занимаешься самогипнозом.  И  даже  слова  "двоемыслие"  не поймешь, не

прибегнув к двоемыслию.

     Преподавательница велела им снова встать смирно.

     -- А теперь посмотрим, кто у  нас  сумеет  достать  до  носков!  --  с

энтузиазмом сказала она. -- Прямо с бедер, товарищи. Р-раз-два! Р-раз-два!

     Уинстон  ненавидел  это  упражнение:  ноги от ягодиц до пяток пронзало

болью, и от него нередко  начинался  припадок кашля.