— Да, в оригинале. На твоем месте, Виолетта, я не стала бы читать этот роман сейчас, когда ты посещаешь сеансы психоанализа.

— Ну что ты, как раз сейчас самое время.

Эрика Йонг считается выдающимся мастером фрейдистской эротической прозы, кроме того, она отъявленная феминистка, но большинство ее эротических романов вряд ли будет издано на русском языке — ее эротика, на мой взгляд, сильно попахивает порнографией. В этом смысле «Страх полета» — исключение. Главная героиня романа, Айседора, замужем за психоаналитиком, причем у каждого из супругов свой психоаналитик, и все свои семейные проблемы они решают так: муж идет к своему психоаналитику, жена — к своему, каждый дает свои рекомендации, и с учетом этих рекомендаций они живут дальше… Дело осложняется тем, что Айседора заводит любовника — тоже, разумеется, психоаналитика. Нет, совсем неподходящее чтиво для того, кто пытается вернуть душевное здоровье при помощи психоанализа.

— И все же я бы сказала об этом Вадиму.

— Зачем? Если он читал Эрику Йонг, то будет возмущаться, если нет — почувствует себя неловко. Мне понравилась книжка, Агнесса, и, главное, вывод, который делает для себя эта Айседора: ни один психоаналитик не решит за тебя твоих проблем, если ты сама их не решишь.

— Мне показалось, что ты веришь в психоанализ.

— Я играю в то, что я в это верю. И в Вадима… Он такой милый парень, так хочет мне помочь. Но ты понимаешь, Агнесса, на самом деле, в глубине души я не верю, что кто-то может мне помочь.

— И напрасно, иногда надо заставить себя поверить.

— Зачем? Знаешь, в детстве моей любимой героиней была Жанна д’Арк. Как у героини Фейхтвангера, Симоны, которой снилось во время немецкой оккупации, что она в образе святой Жанны спасает Францию. Я, правда, в своих снах никого не спасала, я просто всходила на костер, и все мною восхищались… А в жизни ты не горишь на костре у всех на виду, ты просто упиваешься до смерти.

В ее голосе звучала такая горечь… Я смотрела ей прямо в глаза, и то, что я в них увидела, меня ужаснуло. Бесплодная, выжженная пустыня — вот что представляла собой душа этой молодой и прекрасной женщины. Мне показалось, что в ее голосе прозвучало предчувствие близкой гибели. Может, она все же права и охотятся не за мной, а за ней? А может, в ней просто говорит инстинкт смерти?

Вадим встречал нас обеих с радостью, хотя при Виолетте, как мне казалось, он смущался — так, как и должен смущаться молодой человек в присутствии девушки, в которую влюблен. Все-таки психотерапия — штука обоюдоострая. Мы с Виолеттой тоже об этом говорили. Она не видела в его поведении ничего экстраординарного — может, просто привыкла, что все встречающиеся на ее жизненном пути мужчины относятся к ней именно так.

— Ты не права, Агнесса, если он в кого-то и влюблен, то только в тебя.

— Виолетта, ты не понимаешь одного: в психоанализе между пациенткой и психотерапевтом образуются особые духовные связи. Да вспомни хотя бы знаменитые голливудские триллеры последних лет, все эти окончательные анализы и окончательные диагнозы там, в основе сюжета всегда лежит роман между психоаналитиком и пациенткой.

— Ты сама говорила, что на Западе психоаналитиков пруд пруди. У каждого мало-мальски приличного человека есть свой психоаналитик, это модно и престижно. Я даже, помнится, читала роман какой-то американской писательницы, так там молодые люди при первом знакомстве не находят лучшей темы для разговора, чем обсуждение своих психоаналитиков. У нас еще это не принято.

— По-моему, ты сознательно пытаешься перевести разговор на другое. И все-таки Вадим в тебя влюбился, а ты с ним совершенно бессовестно кокетничаешь…

— Чушь! Я со всеми так себя веду.