- Думал ли ты над моим предложением, - обратился к нему Джашид, - или же тебе понравилось работать на веслах? Не захотел ли ты принять дыхание морского змея и рассказать мне, кто ты, а также куда и зачем ты направлялся?

- Мне нечего тебе сказать, - с досадой ответил Алладин.

Юношу уже начало раздражать то, что его все время принимали за кого-то другого. Он случайно взглянул на алтарь и замер. Нища над алтарем уже не была угольно-черной, внутри переливались серебристые тени, вспыхивали и гасли крохотные искорки. Ниша буквально заворожила Алладина, и он не мог отвести от нее взгляда.

В глубине его сознания что-то как будто пробудилось и зашевелилось. Он не понимал, что творится, но чувствовал, что развязка всего происходящего скоро должна наступить. Сильная дрожь пробежала по его телу, отдавшись болью в каждом нерве. И, словно чувствуя его ужас, ярче начали мерцать искорки в нише.

Джашид подался вперед.

- Ты отважный и очень выносливый человек. Я знаю, что ты можешь вынести любое физическое наказание, но у меня есть другой способ заставить тебя говорить. Способ более верный и быстрый, и даже у богатырей нет защиты от него, - Джашид перехватил взгляд юноши и тихо сказал: - Возможно, ты понимаешь, о чем я говорю.

Лицо Алладина было лишено какого-либо выражения. Запах тлеющих трав тяжелым комом застрял у него в глотке, сгущался и двигался внутри, наполняя легкие и проникая в сердце. Его качало. Он не мог отвести глаз от ниши.

- Понимаю, - хрипло ответил он.

- Хорошо. Тогда говори, и я не буду подвергать тебя насилию.

Алладин засмеялся. Но смех получился каким-то тихим и хриплым.

- Если я скажу тебе правду - ты мне не поверишь, и если солгу - ты мне поверишь. В любом случае ты или отдашь меня в жертву Галрану, или продашь на Смеющийся остров. Так зачем мне говорить?

- Что ж, я сделаю и то, и другое, - разозлился Джашид. - Сначала ты узнаешь мощь Галрана, а затем, усмиренный, будешь продан Черному магу.

Алладин шагнул вперед. Он почти не слышал, что ему говорил Джашид. Звуки тонули в неясной пелене, окутавшей его. Тело было напряженно, жилы на висках вздулись, кровь стучала в голове. Алладин чувствовал, что им старается завладеть чужая, злобная сила, и сопротивлялся вторжению как мог.

Помимо воли он сделал еще несколько шагов по направлению к нише. В ярости и отчаянии он закричал срывающимся голосом:

- Ну, где же ты, злобный дух! Покажи мне свою змеиную морду!

Стражник-матрос издал пронзительный вопль и рухнул на колени, закрыв лицо руками. Джашид с удивлением смотрел на происходящее. Один лишь Шерак сохранял спокойствие. Он знал силу божества, поэтому отошел в дальний угол, чтобы случайно не оказаться на пути своего Повелителя.

Огоньки в нише прекратили безумный танец. Теперь в ней не было ничего, кроме мрака и тени. Тень, застывшая в глубине ниши, казалась даже не тенью, а признаком тени. Но Алладин чувствовал, что морской змей находится прямо перед ним. Пойманный в ловушку своей странной судьбой, юноша впервые лицом к лицу столкнулся с одним из воплощений древнего Зла.

Это был страх, злобное существо, скрывавшееся в морских безднах в стороне от жизни, но наблюдавшее за ней с холодной мудростью, смеясь беззвучным смехом, и не предлагавшее людям ничего, кроме смерти. Это был Галран.

Ужас, овладевший Алладином, приказывал ему бежать, скрыться. Все инстинкты молили о бегстве, но бежать было некуда. И тогда пришел гнев. Он зрел и зрел, пока не победил ужас. Осталось только стремление уничтожить то, что притаилось в нише.

Из темноты раздался мягкий свистящий голос:

- Ты хотел меня увидеть, так смотри же.

В каюте царила тишина. Жрец закутался в свой красный балахон, матрос тихо стонал на полу, и даже Джашид был потрясен появлением божества.

Тень шевельнулась со слабым шелестом. Появилось тусклое блестящее пятно.