На следующий день после митинга Егор, забросив на спину акустическую гитару в чехле, на порядок лучше, чем доступная в 1981 году, отправился на Симферопольский бульвар, в офис городского комитета компартии. Там провёл выступление агитбригады, подняв настроение коммунистам в праздник 23 февраля, правда, бригады из всего лишь одного исполнителя. Всё равно, об импровизированном концерте сотрудники Московского горкома КПРФ вспоминали долго. В кабинет первого секретаря к концу его презентации набилось человек двенадцать.

– Товарищи! – вещал Егор. – Изучая по теме дипломной работы Советский Союз в эпоху Брежнева, я понял главное: люди были искренними. Поэтому слова о правоте ленинского курса падали в душу, заслуживали доверия. Я вчера был на митинге и не увидел ничего подобного. А ведь всё изобретено до нас! Надо только вернуться к опыту 1970 х и начала 80 х.

Снова гремела гитара в его руках, а голос, натруженный в рок композициях, заставлял вибрировать стеклопакеты.

«И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди…»

«На трибунах становится тише…»

Наибольший успех получили забытые хиты «Песняров», особенно «Берёзовый сок»:

Заветную память храня обо всем,

Мы помним холмы и проселки родные,

Мы трудную службу сегодня несем

Вдали от России, вдали от России.

– Как современно звучит! – заметил кто то из слушавших, смахнув ностальгическую слезу, это был какой то военный ветеран с жидкими наградными планками на пиджаке. – Старые песни греют душу, но… «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз» уже никак не актуально. Развалили его ироды. А тут – Россия! Матушка!

Надо сказать, коммунисты действовали быстро, почувствовав свежую кровь и перспективы. Первый секретарь позвонил Зюганову. Прямо на листке бумаги возник новый проект воспитательной работы с молодёжью. Главное – никакой казёнщины в патриотизме, о чём сокрушался вчерашний оратор. Только правда, обращение к истокам, к лучшему, что утрачено после девяносто первого.

– Я бы с радостью. И даже устроился бы к вам на постоянную работу, – немного застенчиво произнёс Егор. – Но у меня диплом… Афанасий Петрович шкуру дерёт.

Оказывается, доцента тут знали хорошо.

– Афанасия Петровича беру на себя, – заявила игривым тоном молодящаяся мадам лет сорока – сорока пяти. – Если правильно подойти к делу, он сам за вас этот диплом напишет. Вы, товарищ Евстигнеев, нужны на переднем крае борьбы за светлое будущее России, время сложное, нельзя отвлекаться на мелочи.

Он согласно кивнул.

Жизнь в России 2022 ему всё более нравилась.

Глава 17

Во всех виденных американских фильмах агенты ФБР, если только не действуют под прикрытием, одеты в одинаковые чёрные костюмы, чёрные туфли, рубашки с темными галстуками, сотрудницы чуть разнообразнее, но тоже строго. Хоть в СССР не существовало официального дресскода для КГБ, многие из них узнавались за версту.

Именно такую парочку Егор срисовал у Дворца культуры работников местной промышленности, разглядывавших афиши ансамбля «Песняры». Оба были подчёркнуто индифферентны. Нет, скорее лица выражали скуку, за ней – плохо скрытое недовольство.

Медведко последний раз затянулся и бросил бычок в урну.

– Готов на пари: коллеги нашего Волобуева. Тоже какие нибудь «помощники администратора» на майорских должностях. Пошли!

– Минутку. Иди, я догоню.

Доставая сигареты, на улицу вышел лёгкий на помине не очень тайный агент.