– То ли ещё будет, когда тебя узнаю лучше.

– То ли ещё будет ой ёй ёй. До завтра!

Завтра обещало быть насыщенным днём.

Глава 22

Образцов держался уверенно, как говорили в старину – гоголем. Егор пожалел, что свидетелем их неофициальной очной ставки нельзя пригласить Элеонору. Она, гордящаяся проницательностью, могла бы потренироваться, отличая правду от лжи.

Майор сидел спиной к окну, Егор ближе к выходу. Офицер, подрабатывавший водителем «Волги» при задержании на Московской, 17, теперь расположился у противоположной стены с блокнотом в руках.

Перед началом беседы Ростислав Львович включил магнитозапись.

– Николай Николаевич, расскажите, что вам известно о гражданине Евстигнееве и об инциденте с сотрудником КГБ Волобуевым.

– Егор мне знаком, – не стал отрицать Образцов. Его голос журчал плавно, в русле покровительственного тона. – Волобуев о нём докладывал. Крайне неудачный выбор Мулявина, товарищи. Нахальный молодой человек, провокатор. Нечистый на руку. С первых же гастролей приторговывал пластинками «Песняров» с фальшивыми автографами. Но что он будет покушаться на убийство, наш сотрудник не рассчитывал.

– Вы отрицаете, что Евстигнеев – ваш агент «Вундеркинд»?

– Конечно! Не понимаю, как эта чушь могла всплыть в его воспалённом воображении. Возможно, парня нужно лечить, а не судить. Психиатрическая медицина у нас хорошая.

– Понятно. Вы отрицаете, что в здании УКГБ по Черниговской области Евстигнеев воспроизвёл вам запись, в которой явственно слышны угрозы Волобуева в его адрес?

– Он крутил какие то дурацкие песенки, убеждая, что Волобуев предложил внести в репертуар «Песняров» неудачную песню. Но, согласитесь, это же не основание выбрасывать сотрудника КГБ из окна.

– Николай Николаевич, ещё раз повторяю вопрос: Евстигнеев воспроизводил запись какого либо разговора?

– При мне – нет.

– Передавал вам какие то кассеты с записью?

– Зачем? Конечно – нет.

Егор молчал, Образцов кидал на него красноречивые взгляды: пипец тебе, пацан. Это было немного странно. Видимо, Аркадий чуть преувеличил расторопность парней из «пятки». Или они не знали, что жертву с миром отпустили на ночь домой, и не сделали соответствующих выводов.

– Егор Егорович! Вы настаиваете на своих показаниях, что являетесь агентом, майор Образцов был вашим куратором, внедрение в «Песняров» проведено по его заданию, а в здании КГБ Чернигова вы дали ему прослушать запись конфликта с Волобуевым?

– Так точно.

– Начнём с записи. Где оригинал кассеты?

– Отдал Образцову. Там же.

– Не неси чепуху, – процедил майор, инспектор знаком попросил его замолчать.

Егор обратил внимание, что не упоминается полковник Головачёв.

– Гражданин Евстигнеев, чем вы можете подтвердить факт записи последнего разговора с Волобуевым?

– Копией записи, – он пожал плечами и вытащил кассету из внутреннего кармана. – Только Образцову не давайте. Уничтожит как первую.

Тот изобразил возмущение оклеветанного, но промолчал.

Инспектор вытащил второй кассетник, все присутствующие услышали обвинительный монолог Егора и короткие эмоциональные реплики Волобуева.

– Фальшивка. Реплик второго собеседника мало, – прокомментировал Образцов.

Он по прежнему излучал уверенность, но в глазах промелькнуло беспокойство. Заготовленный план дал первую трещину.

– Обратимся к экспертам. Образцы речи Волобуева есть. Насколько я могу судить, законченной фразы «через окно, с третьего этажа башкой вниз» более чем достаточно для идентификации.