На следующий день — 8 сентября — обвинение перешло к представлению улик, связанных с обнаружением золотых колец в среднем из 3-х больших чанов, стоявших в подвале. Нашедший кольца полицейский Дин поведал затаившему дыхание залу, как он вытащил из розовато-бурой жидкости 2 кольца, как будто бы сросшихся между собой. По его словам, находка выглядела так, будто кольца ранее были вплотную надеты на один палец, но затем палец исчез, а кольца остались плотно прижатыми друг к другу. То кольцо, что было толще и массивнее и имело на внутренней стороне гравировку «LL», оказалось изготовлено из золотого сплава высокой чистоты, и потому воздействие едкого вещества на его состоянии никак не отразилось. Второе же — узкое, с низким содержанием золота и явно невысокой стоимости — выглядело сильно пострадавшим от активного реагента.

Показания Дина, вне всякого сомнения, оказались очень полезны для обвинения. Однако произведённый эффект вскоре оказался «смазан» весьма любопытным инцидентом, который поначалу показался досадной осечкой, однако его истинный подтекст следовало бы назвать весьма зловещим. Вызванный в суд в качестве свидетеля обвинения владелец ювелирного магазина Винсент Вермочи (Vincent Vermochie) подтвердил факт продажи Луизе Лютгерт 2-х одинаковых золотых колец. На внутренней стороне одного из них была сделана гравировка из букв «LL», что означало имя и фамилию владелицы. Одно кольцо Луиза планировала оставить себе, а второе предназначалось в подарок. Свидетель не знал, кому именно, но мы сразу внесём ясность и уточним, что второе кольцо досталось Софии Тьюз (Sophia Tews), кузине Луизы.

Всё это было очень хорошо, в том смысле, что подтверждало ранее звучавшие показания свидетелей, утверждавших, что пропавшая женщина носила кольца на безымянном пальце левой руки. Теперь становилось ясно их происхождение. Но… в хорошей детективной истории всегда есть место для зловещего «но», и данный случай исключением не стал!

Посмотрев на представленные ему кольца, найденные в подвале колбасной фабрики, ювелир неожиданно заявил, что они вряд ли могли принадлежать Луизе Лютгерт. Они просто не соответствовали её размеру — пальцы женщины были гораздо толще!

Это заявление оказалось крайне неприятным для обвинения. И опровергнуть его было чрезвычайно сложно, поскольку высказал его самый компетентный человек — продавец кольца. Это было настолько не к месту и так разрушало всю конструкцию обвиняющих доказательств, что помощник прокурора МакИвен сразу же закончил допрос, явно не желая фиксировать внимание присяжных на словах ювелира. Расчёт этот не вполне оправдался — защитник обвиняемого задал уточняющий вопрос, и Вермочи повторил свои слова о несоответствии предъявленных ему колец размеру пальцев рук Луизы Лютгерт.

Далее стало интереснее. Занявшая 10 сентября свидетельское место Ида Харрис, одна из подруг Луизы, без колебаний опознала оба кольца, найденных детективом Дином. По словам свидетельницы, г-жа Лютгерт всегда носила два кольца — тонкое обручальное и так называемое кольцо дружбы — на безымянном пальце левой руки: большее — сверху, а меньшее — снизу.

Свидетельница не видела внутреннюю часть колец в течение пяти или шести лет, потому что г-жа Лютгерт больше не могла снимать кольца, но знала, что «кольцо дружбы» имело на внутренней стороне гравировку в виде «LL».

Дабы закрепить произведённый на суд благоприятный эффект, обвинение вызвало для дачи показаний Софию Тьюз (Sophia Tews), двоюродную сестру пропавшей женщины — ту самую, что упоминалась несколькими абзацами выше. Тут следует пояснить, что София явилась первым свидетелем, сообщившим детективам о кольцах на руках Луизы и наличии на одном из них гравировки. Произошло это в самом начале розыскной операции — буквально 10 или 11 мая — и информация эта, разумеется, была расценена как очень важная и имеющая немалое ориентирующее значение.