|
На шее проступили крупные мурашки. Она забилась, заметалась, пытаясь высвободить руки, но Тимур не ослабил хватку, и Леся оставила попытки. — Она что же… Эти ее… — Ее больше нет, — повторил Тимур, слова давались ему с таким напряжением, что Ворожцов понял: парень на пределе и вот-вот сорвется. Все они на пределе или уже сорвались. — Ее больше нет и никогда не будет, — как заведенный повторил Тимур, сжимая пальцы. Леся сморщилась от боли. Ворожцов хотел уже вмешаться, но не успел. Тимур сам опомнился, ослабил хватку. И все стихло. Только продолжал барабанить по жестяному щиту ливень. Стоял, пригнув голову, Мазила. В этот момент он напоминал худосочного атланта, подпирающего жестяной небесный свод. Сидел на рюкзаке, прислонившись к стволу дерева, Тимур. Держал за руки Лесю. Та сидела на корточках, с ужасом глядя в никуда. И стучал, стучал, стучал бесконечный дождь. — Они ее убили? — спросила Леся. Она сказала это тихо, но слова прогремели набатом. — Я тоже одного вальнул, — некстати поведал мелкий. — Прямо в голову… — Молчи, дурак, — выдавил Ворожцов, пытаясь хоть как-то совладать с непослушным голосом. Мелкий собрался что-то ответить, но не успел. — Если б ты не пальнул, — сквозь зубы прошипел Тимур, — они бы по нам стрелять не начали. Так что заткнись, неуловимый мститель. Мазила надулся, сбросил рюкзак и сел спиной к остальным. Принялся смотреть на дождь, стекающие с края щита струи воды. Обидчивый какой. Ну и пусть себе дуется. Дурак сопливый. Для него все здесь — игра в сталкеров. Романтика. Зона, аномалии, артефакты. А романтики нет. Здесь страшно и опасно. И не потому даже, что могут убить, а потому что никогда не известно, как это произойдет. Пугающая игрушка на батарейках, работающая без батареек, может оказаться абсолютно безопасной, а мирно растущий куст, к которому идешь по нужде, — последним воспоминанием. А мелкий все романтизирует. Вальнул он. И ведь даже не задумался, что это его сталкеры, которые, по слухам, все сплошь герои и джентльмены удачи, в реальности просто стали по ним палить и застрелили Наташу. Ворожцов поежился. Мокро, холодно. Надо бы просушить вещи. Хоть как-то. — Нужно вернуться, — совершенно серьезно сказала притихшая было Леся. — Вернуться, найти Наташу и похоронить. — Нет, — жестко отрубил Тимур. — Ты не поняла? Ее больше нет. Вообще. Всё. А что действительно нужно, так это набрать дров, развести костер и просушить вещи. Голос Тимура звенел, как перетянутая струна. Только б не сорвался, подумал Ворожцов. — Еще скажи сухих дров набрать, — сердито буркнул Мазила. Ворожцов не стал ничего говорить. Не о чем тут говорить. Тимур прав. Он уронил рюкзак, выудил топорик и вышел под дождь. — Куда один? — позвал недовольно Тимур. Ворожцов не ответил. Меньше всего на свете сейчас хотелось говорить. |
