Соль вышла в коридор и побрела куда глаза глядят. Мысли свились тугим узлом, не развязать. Нечистые из Тауреда враги, они даже ее убить пытались. Но война действительно идет, пусть о ней не пишут в земных газетах. А еще ТС, «тяжелые системы», в секретном хранилище, которое она пыталась заблокировать. Тогда казалось, что надежно, теперь же догадывалась: специалисту на час работы.

Кто прав? Кто неправ?

– Соланж де Керси?

Ответить не успела. Схватили за руки, грубо охлопали карманы и потащили коридором.

* * *

– Зачем вы изменили код впускного модуля на объекте «Фокус»?

Первый раз за последние месяцы ей по настоящему страшно. И голос тихий, и вопрос вроде бы по делу. Но человек за столом напротив…

Не лицо, голый череп, левая сторона когда то обгорела, на правой грубый шрам. Взгляд… Нет, в глаза лучше не смотреть.

– Повторяю вопрос…

Соль с трудом ловила ускользающие слова. Потому что… Из за того…

– Карточка кого то из участников миссии могла попасть в гестапо. Я изменила код так, чтобы земляне войти не смогли, а мы, клементийцы, в смысле, сразу бы поняли…

– Что вы еще сделали на станции? Куда заложили взрывное устройство?

Ставшая уже привычной латынь внезапно превратилась в тарабарщину. Explosive fabrica… Все правильно, взрывное устройство.

– Я… Я не…

– Какого типа взрыватель?

Fuse… Соль обхватила голову руками, пытаясь защититься от обезумевшего мира. Нет, нет, такого просто не может быть!

– Встать!!!

Вскочила, с ужасом глядя в мертвые глаза на голом черепе. Человек видит не ее, кого то совсем другого, врага, которого надо убить на месте, задушить голыми руками!

– Из за тебя, тварь, погибли хорошие парни. И остальные скоро погибнут, если ты не объяснишь, как их спасти. Поможешь, выручишь, обещаю, что доживешь до суда. Говори!..

Она собрала все силы, что еще оставались. Может быть, все таки услышит?

– На объекте «Фокус» я ничего не меняла, не устанавливала и не портила. Все мои действия записаны в журнале…

Пол ушел из под ног, потолок рухнул, во рту что то противно хрустнуло. Соль поняла, что уже не стоит, а лежит, ей очень больно.

Еще один удар, на этот раз в грудь. Воздух запекся в горле…

– Во имя Господа! Прекрати, немедленно прекрати!..

Темно. Мокро. Кажется, плеснули водой. Лицо, шея… Резкий запах нашатыря.

Свет!

– Дочь моя, как вы?

Она узнала епископа и попыталась шевельнуть губами.

– Жива, мсье Ришар!

Не услышал.

* * *

Из медицинского блока выпустили только вечером. Соль успела вволю наплакаться, поспать и даже послушать новости по телескрину, хотя врач, очень серьезный молодой парень, всячески не рекомендовал. Ему она была очень благодарна, и за то, что грудью встал у дверей, не пуская посетителей, которых с каждым часом становилось все больше, и за медицинский журнал со статьей о зубных имплантах.

…Два зуба сразу, оба верхние! От одного остался корень, жалкий обломок от второго. Грудь болит, но ребра целы, даже трещины нет, ушиб, хотя и сильный.

Этот, с мертвым лицом, арестован, его ждет трибунал. Врач шепнул, что на объекте «Фокус» погиб его единственный сын.

Ее хотели оставить и на ночь, но Соль все таки отпросилась. Завтра снова зайдет, однако ночевать лучше дома.

Подумала и чуть снова не заплакала. Дома! Если бы!.. Дом где то там, в необозримом далеке, ее комната, книги, альбом фотографий, медвежонок Тедди.