Белым огнем горел поставленный на ящики фонарь, негромко шипел закипающий чайник. Для тех, кто понимает, верх уюта, даже лучше, чем в тыловом блиндаже.

– На складе, кажется, консервированные ананасы есть, – задумчиво молвил Олендорф. – Было бы еще шампанское… Знаете, как у русского поэта… Маяковский? Нет, у того рябчики.

– Как говорили у нас в полку, жрать – дело скотское, – заметил доктор Фест, окончательно входя в роль старого фронтовика.

Олендорф негромко рассмеялся.

– Не скотское, а вкусное… Та ак, кого это еще несет?

Пистолет на поясе, кобура расстегнута, бдительности бригадефюрер не терял. Теперь уже и бывший унтер офицер отчетливо слышал шаги, торопливые, не очень уверенные. В дверном проеме мелькнул узкий луч фонарика.

– Ага, значит, не ошибся! Приятного всем аппетита! Не нальете бездомному страннику?

Доктор Брандт выглядел бодро и стоял на двух ногах, пусть и придерживаясь рукой за дверной проем. Дышал же такими ароматами, что Олендорф, не выдержав, наморщил нос.

– А не хватит ли вам, штандартенфюрер?

– Не хватит!

Брандт бухнулся на ближайший ящик, чуть его не развалив. Спрятал фонарик в карман, снял с носа окуляры, затем, достав носовой платок, принялся их тщательно протирать.

– Вы тут, камрады, языками треплете, а я, между прочим, усмирял личный состав. Подушек им, видите ли, не выдали.

– Никому не выдали, – наставительно заметил Олендорф. – У рейхсфю… У рейхсляйтера есть надувная, но он отказался, сказал, что будет как все.

– Вот я им и объяснил. Пришлось на склад за шнапсом посылать. Нет нет, без всяких излишеств, бутылка на четверых. Склад запер лично и караульного приставил. Еще на воду жалуются, с привкусом она.

– То есть? – на этот раз Олендорф действительно удивился. – Резервуары пополняются из естественного источника, его открыли еще два века назад.

Подошел к стоящему в углу бидону, налил в кружку.

– Какой привкус?

Отхлебнул, покачал головой.

– Я им все это рассказал, – согласился Брандт. – И воду попробовал. Честно говоря, что то такое в ней есть. Может, минеральная? А, ладно! Бригаденфюрер, не мучьте меня, достаньте свою волшебную флягу.

Не дождавшись ответа, вернул очки на нос, встал, пусть и с немалым трудом, грузно шагнул к выходу. Уже в дверном проеме обернулся:

А в родном краю меня малышка ждёт.

Её звать – Эрика.

Это счастье и сокровище моё,

Имя ей – Эрика.

С негромким стуком упал на каменный пол фонарик.

– А а arschgefickter Weihnachtsmann!

Что случилось с фонариком, осталось тайной, но из коридора вновь послышалось:

– Scheisse!..

– А говорили, будто его не знаете! – не удержался доктор Фест.

Олендорф отмахнулся.

– Этого нет, и знать не хочу. Был когда то неплохой человек, только надолго его не хватило. Такие только в кабинетах воюют. Кстати, по поводу волшебной фляжки. Пара глотков коньяка у меня еще осталось. Хотите?

* * *

Во сне он вновь сидел возле холодного огня, тщетно пытаясь согреться. Ни неба, ни земли, вокруг густая темень, старая фронтовая шинель вся в дырах и прорехах, вместо сапог чужие ботинки без шнурков. Каким еще быть солдату проигранной войны?

– Пойдем со мной, Иоганн! – зовет его тьма голосом Габи.