‑ Так объясни.

‑ Я уже сказал, они ‑ пугало для вампиров. То, чего мы боимся в темноте.

‑ Неправда, ‑ не хотела верить я.

‑ Они дьявольски страшные, детка, ‑ подтвердил Байрон. ‑ Мы боимся их.

‑ Пугало для всех вампиров ‑ это Марми Нуар, или Дражайшая Мамочка, она же ‑ ваша королева. Вот кто действительно пугает вас до чертиков.

Несколько секунд все молчали, а затем Жан‑Клод произнес:

‑ Да, Арлекин боится Повелительницы Тьмы, нашей создательницы.

‑ Тьмы боятся все, ‑ добавил Реквием. ‑ Но, если Мать Всей Тьмы ‑ наш ночной кошмар, то Арлекин ‑ разящий меч тьмы.

‑ Полностью подтверждаю, милочка, ‑ кивнул Байрон. ‑ Ее боятся все.

‑ Так что ты предлагаешь, ma petite?

‑ Я ничего не предлагаю. Я только говорю, что я стояла во тьме и чувствовала, как она обволакивает меня, словно черный океан. Она забралась в мои сны. Я видела комнату, в которой лежит ее тело, слышала ее голос в своем сознании. Чувствовала привкус жасмина на кончике языка, ‑ тут меня передернуло, я почти почувствовала, как Мамочка зашевелилась в темноте. Она лежала в комнате с окнами, за которыми виднелись блики пламени ‑ зрелище, за которым можно наблюдать бесконечно. Она погрузилась в «сон» так давно, что никто из вампиров этого теперь не вспомнит. Когда‑то я считала, что они с нетерпением ждут ее пробуждения, но вскоре поняла, что большинство вампиров боятся Мамочки не меньше, чем я, ‑ то есть, до судорог.

Я чем‑то понравилась Дражайшей Мамочке. Заинтересовала ее. И она воздействовала на меня, находясь при этом за сотни миль. Она сделала так, что крест вплавился в мою руку. От этого шрама мне не избавиться уже никогда.

‑ Вспомни демона, и он придет на зов, ‑ предупреждающе заметил Реквием.

Я кивком согласилась и попыталась думать о чем‑то другом. Ах да, есть у меня одна тема для размышлений.

‑ Ведь Арлекин ‑ это просто вампиры, так что они подпадают под действие ваших законов, так?

‑ Oui.

‑ Так давайте бороться с ними с помощью закона.

‑ Что ты предлагаешь, ma petite?

‑ Они бросают прямой вызов твоей власти. А ведь Совет запретил Мастерам городов в Соединенных Штатах сражаться, пока закон не определится, оставить вас в легальном положении, или нет.

‑ Ты же не предлагаешь нам с ними драться? ‑ спросил Байрон.

‑ Я предлагаю действовать в соответствии с законами, ‑ ответила я.

‑ Как ты не можешь понять, Анита? ‑ сказал Брайан. ‑ Когда происходят нехорошие вещи, мы обращаемся к Арлекину. Они для нас ‑ нечто вроде полиции.

‑ Когда полиция делает нехорошие вещи, она перестает быть полицией, ‑ ответила на это я.

‑ Что же она тогда?

‑ Преступники.

‑ Ты же не можешь всерьез предлагать нам сразиться с Арлекином? ‑ недоверчиво переспросил Реквием.

‑ Я не совсем об этом.

‑ А о чем же?

Я взглянула на Жан‑Клода.

‑ Что б ты сделал, если бы на нас начал наезжать кто‑то настолько же сильный?

‑ Я бы связался с Советом в надежде предотвратить свару.

‑ Так свяжись с ними.

‑ Я думал, что мы не всем в Совете по нраву, ‑ заметил Натаниэль.

‑ Так и есть, но если Арлекин нарушает закон, то эти мелкие дрязги отступают на второй план, ‑ сказал Жан‑Клод.

‑ Разве вы забыли, насколько мелочным может быть Совет? ‑ задал вопрос Реквием.

‑ Non, но не все члены Совета успели забыть, что значит жить в реальном мире.

‑ И с кем из членов Совета ты свяжешься в первую очередь? ‑ полюбопытствовал Байрон.

В этот момент в дверь постучали, и мы дружно вздрогнули. Натаниэль издал нервный смешок, я чертыхнулась. Из‑за двери раздался голос Лизандро:

‑ Жан‑Клод, вам посылка.

‑ Это может подождать, ‑ сказал Жан‑Клод с ноткой напряжения в голосе.

‑ В сопроводительной записке указано, что вы ее ожидаете.

‑ Войди, ‑ произнес тогда он.

Лизандро открыл дверь, но в кабинет вошел Клей с белой коробкой в руках.