Жан‑Клод обнял нас крепче, Натаниэль тоже прижался сильнее, и мне стало трудно дышать ‑ не от метафизических штучек, а просто от идущей от них силы. Жан‑Клод тут же слегка отстранился, Натаниэль последовал его примеру. Затем Жан‑Клод подвел меня к столу и прислонился к нему, прижимая меня спиной к себе, после чего протянул руку Натаниэлю. Натаниэль подошел и уселся рядом с нами на стол, так, что его ноги не доставали до пола. Он не забирал свою руку у вампира, словно боялся его отпустить. Наверное, мы все здесь боялись.

‑ «Сумасшествие»? ‑ переспросила я. ‑ Что ты хочешь этим сказать?

‑ Мы затрахались до умопомрачения, дорогуша, ‑ любезно пояснил Байрон.

Я задумалась, как бы ответить поприличнее, но тут Байрон хохотнул:

‑ Ну и выражение лица, Анита! Да, секс ‑ наша фишка, и мы им никогда не пренебрегали, но ведь всегда хочется иметь свободный выбор, разве нет? ‑ он бросил быстрый взгляд на Реквиема. ‑ Никому не нравится, когда у них отнимают право выбора, верно я говорю, любовничек?

Ответный взгляд Реквиема мог бы убить, не то что заставить замолчать, но Байрон уже и так был мертв, а мертвецы легче переносят такие вещи. А может, Байрону уже было все равно.

‑ Реквием вскоре обнаружил, что мужчины тоже входят в меню, ведь так было, любовничек? ‑ в голосе Байрона звучала неприкрытая насмешка, граничившая с ненавистью.

Я уже догадалась, что там произошло; эти двое стали любовниками после того, как Арлекин изрядно промыл им мозги. А ведь Реквием не имел дел с мужчинами, и точка. Белль столетиями наказывала его за отказ делить с ними постель. Отказывать в чем‑то Белль ‑ само по себе плохая идея, так что Реквием, очевидно, был весьма тверд в этом вопросе. Кто‑то в Арлекине был хорошим спецом по части воздействия на эмоции. Чертовски хорошим спецом.

Я сильнее прижала к себе руку Жан‑Клода и потянулась к Натаниэлю. Мне удалось дотянуться до его бедра, и я начала легко его поглаживать. Оборотни постоянно прикасаются друг к другу, вот и у меня это начало входить в привычку. Сегодня я не пыталась с ней бороться.

‑ Лучше тебе никогда не упоминать об этом, ‑ низким и очень серьезным голосом произнес Реквием.

‑ Тебя сильно беспокоит то, что у меня с Анитой тоже был секс? ‑ поинтересовался в ответ Байрон.

Реквием резко вскочил на ноги, отчего его плащ распахнулся, показывая, что под ним практически ничего не одето.

‑ Остановись, ‑ приказал Жан‑Клод.

Реквием застыл, мерцая сине‑зелеными глазищами. Его плечи подымались и опускались в такт дыханию, словно он только что бегал.

‑ Я уверен, что вожделение ‑ не единственная эмоция, которую может внушить Арлекин, ‑ произнес Жан‑Клод.

На то, чтобы осознать сказанное, у Реквиема ушло всего мгновение, после чего он нахмурился и перевел свой пылающий взгляд на нас:

‑ Наш гнев.

Жан‑Клод согласно кивнул.

Свет в глазах Реквиема начал тускнеть, словно их заволокло туманом.

‑ Что же нам делать, Жан‑Клод? Если они не соблюдают даже собственных правил, мы обречены.

‑ Я попрошу о встрече с ними, ‑ ответил Жан‑Клод.

‑ Ты ‑ что? ‑ тонким голосом переспросил Байрон.

‑ Я попрошу о встрече с ними, ‑ повторил Жан‑Клод.

‑ С Арлекином не ищут встречи, Жан‑Клод, ‑ сказал Реквием. ‑ От них прячутся в кустах, пережидая и молясь, чтобы они прошли мимо. Их не приглашают к себе.

‑ Арлекин ‑ вампиры чести. А то, что происходит сейчас, честным не назовешь.

‑ Ты сбрендил, ‑ заявил Байрон.

‑ Ты думаешь, что кто‑то один из них нарушает правила? ‑ тихо спросила я.

‑ Надеюсь, что так, ‑ ответил Жан‑Клод.

‑ Почему ты на это надеешься? ‑ удивилась я.

‑ Потому что, если это происходит по общей воле Арлекина, то Реквием прав ‑ мы обречены. Они поиграют с нами, а потом уничтожат.

‑ Я не привыкла быть обреченной, ‑ заявила я.

Жан‑Клод поцеловал меня в макушку:

‑ Знаю, ma petite, но ты просто не понимаешь, что за сила выступает против нас.