|
Прево завладел замком, не имея на то никакого права. Кроме того, для успокоения совести мы можем ему оставить Малый Нельский - там, кажется, живет кто-то из его родственников - и удовольствоваться Большим Нельским замком со всеми его дворами, лужайками, залами для игры в шары и мяч. - Там есть зал для игры в мяч? - Получше, чем зал Санта-Кроче во Флоренции. - Клянусь Бахусом <Бахус (греч, миф.) - бог вина и веселья.>, это моя любимая игра! Ты же знаешь, Асканио. - Знаю. И, кроме того, учитель, замок превосходно расположен: сколько там воздуха, и какого воздуха - деревенского! Не то что здесь, в этом отвратительном закоулке - ведь мы тут плесневеем, солнца не видим. А там с одной стороны Пре-о-Клер, с другой - Сена и король, король в двух шагах в своем Лувре. - Кому же принадлежит этот волшебный замок? - Кому? Черт возьми, королю! - Королю?.. Повтори-ка, что ты сказал: Нельский замок принадлежит королю? - Именно ему. Остается одно - узнать, согласится ли король пожаловать вам это великолепное угодье. - Кто - король? Как его зовут, Асканио? - Франциск Первый, конечно. - А это значит, что через неделю Нельский замок будет моим. - Но парижский прево, пожалуй, разгневается. - А мне какое дело! - А если он не захочет уступить по доброй воле? - Не захочет? Как меня зовут, Асканио? - Бенвенуто Челлини, учитель. - А это значит, что ежели достойный прево не захочет по своей воле отступиться от замка, то его заставят силой... Ну, а теперь пора спать. Поговорим обо всем завтра. Утро вечера мудренее. И по знаку учителя каждый ушел на покой, кроме Паголо, который еще некоторое время работал, сидя в углу; но, как только ученик решил, что все улеглись, он встал, осмотрелся, подошел к столу, налил полный бокал вина и, мигом осушив его, тоже отправился спать. Глава 2 Золотых дел мастер XVI века Да позволят нам читатели, раз уж мы нарисовали портрет Бенвенуто Челлини и упомянули его имя, углубить чисто литературную тему нашего повествования и сделать небольшое отступление, рассказав об этом необыкновенном человеке, вот уже более двух месяцев жившем во Франции, ибо ему суждено стать, о чем легко догадаться, одним из главных персонажей книги. Однако сначала скажем несколько слов о том, что представлял собой ювелир XVI века. Есть во Флоренции мост, называемый Старым мостом. Он еще и поныне застроен домами; в этих домах помещались мастерские золотых и серебряных изделий. Правда, то не были изделий в современном понимании: выделка Золотых и серебряных вещей в наши дни - ремесло; прежде это было искусство. Потому-то и не было на свете ничего чудеснее этих мастерских или, вернее, предметов, их украшавших; были там округлые ониксовые кубки, опоясанные извивающимися драконами, - сказочные чудовища вздымали головы, простирали лазурные крылья, усыпанные золотыми звездами, и, разинув огнедышащие пасти, грозно смотрели друг на друга своими рубиновыми глазами. Были там агатовые кувшины, увитые веткой плюща, - изгибаясь в виде ручки, она закруглялась над самым горлышком; а в изумрудной листве скрывались чудесные райские птицы, покрытые эмалью; они были совсем как живые, так и казалось, что вот-вот запоют. Были там урны из ляпис-лазури, над ними свешивали головки, словно собираясь утолить жажду, две ящерицы, вычеканенные так искусно, что всякому, кто глядел на их переливчатые золотые спинки, чудилось, будто чуть слышный шорох вспугнет ящериц и они укроются в трещине на стене. |
