– Ты находишь сие угрожающим? – спросил я.

– Я нахожу сие захватывающим!

– Твоя цивилизация не знакома с Манифестом судьбы?

Он не знал, что означает это понятие, и я ему объяснил.

– Как это красиво, Манифест судьбы! – воскликнул он. – Мне нравится. Мои соотечественники думают только о том, как бы захватить одну‑другую звездные системы да пролить побольше крови. Их устремления не идут ни в какое сравнение с грандиозностью ваших.

Короче, он решил лететь в «Аванпост» и просить политического убежища. Я ему сказал, что здесь нет никого, кто может предоставить ему такое убежище, за этим надо лететь в Монархию и разыскивать одно из государственных ведомств, которые занимаются дезертирами. А с учетом количества государственных ведомств, на поиски могут уйти две жизни. Вот я и убедил его отправиться в «Аванпост» лишь для того, чтобы привыкнуть к людям, свободе и раннему капитализму на первых стадиях его развития.

Мы решили отбыть ранним утром, но, когда я жарил яичницу, чтобы подкрепиться перед отлетом, нас окружили соотечественники Стихоплета.

– Сматываемся отсюда! – крикнул я, бросаясь к кораблю.

– Берегись, Макс! – раздалось в ответ.

Я оглянулся и увидел пришельца, который целился в меня из пульсатора. Я понял, что жить мне осталось доли секунды, но, когда он выстрелил, Стихоплет заслонил меня собой, и предназначенный мне энергетический заряд угодил в него.

Тут я, признаюсь, обезумел. Уложил пришельца выстрелом из глушака, а потом с пистолетом в каждой руке двинулся на остальных, крича, чтобы они выползали из‑за укрытий и схватились со мной. Пара дюжин выползли, и я их убил, не обращая внимания на легкие ранения, без которых, увы, не обошлось. Перебив всех, я вернулся к кораблю и похоронил Стихоплета как человека.

Он был моим другом, возможно, лучшим из всех. Знает Бог, внешность у него была не очень, и стихов, которые он сочинял, я не понимал, но он подставил грудь под выстрел, предназначавшийся мне, а на такое люди не способны.

* * *

Мать Земля вытерла слезу.

– Я думаю, это прекрасно.

– Я тоже, – присоединилась к ней Киборг де Мило. – Но, когда я, очистив город, попала в тот военный лагерь, мне не попались две дюжины трупов.

– Возможно, оставшиеся в живых похоронили их, – ответил Макс. – А может, они разложились под солнечным светом.

– Те шестьсот, которых я убила в городе, не разложились, – сухо заметила Киборг де Мило.

– Послушай, это моя история! – рявкнул Макс. – Если ты ей не веришь, дело твое!

Киборг де Мило пожала плечами.

– Мне без разницы, что ты болтаешь.

Макс повернулся к Барду.

– Ну? Ты ее используешь?

– В отсутствие противоречащего варианта выбора у меня нет. А кроме того, Стихоплет – украшение книги.

– Какое там украшение! Он был страшен, как смертный грех… и при этом показал себя самым верным другом.

– Разве можно требовать от друга большего? – задал Бард риторический вопрос.

– Уверен, что нет, – твердо заявил Макс.

В зал вошли Большой Рыжий и Могильщик Гейнс.

– Макс как раз закончил рассказ, – уведомил их Бард.