Интерком донес крики и радостное бормотание со всех постов корабля. Дав шуму утихнуть, Вейзенберг предостерег:

– Ну не торопитесь. Как часто они залетают сюда? Наверное, в основном транзитные переходы минуют эту машину просто потому, что она открывает дорогу к стольким мирам, что их не облететь и за миллион лет. Возможно, эта используется лишь раз в столетие, или что‑то вроде того. При временных масштабах существования Иных им вполне достаточно этого, чтобы оправдать все расходы.

– Да уж, тут не попробовав – не узнаешь, – возразил Бродерсен уже тише.

– А кроме того, мы не можем проводить все время в свободном падении, – предостерегла Кейтлин. – В последний раз мы включили тяготение слишком ненадолго, чтобы поддержать здоровье.

Бродерсен подумал. Правильно. – И вспылил:

– Вот что, Пиджин, тебе пора избавляться от этой мерзкой привычки: ты всегда оказываешься права.

– Ладно, нам необходим вес, и раз мы не хотим переходить в режим вращения, прежде чем это окажется неизбежным, давайте полетаем взад‑вперед возле машины. Пусть будет так – четыре часа вперед, потом поворот, и четыре часа торможения. Так мы никогда не удалимся от нее более чем на миллион километров и не наберем слишком высокой относительной скорости. А обнаружив корабль, сможем послать ему сигнал.

– А почему они обязательно должны использовать электромагнитные волны для связи? – возразил Дозса. – Мне говорили, что бетане поступают иначе.

– В случае необходимости бетане умеют принимать радиоволны, – заметил Руэда. – Кроме того, их приборы заметят излучение наших двигателей.

– Еще можно поместить на корпусе большой и яркий мигающий маяк, – взволнованно добавил Лейно.

– Ну, – спросил Бродерсен, – каково ваше мнение?

«Чинук» летел. Они ограничились тремя четвертями земного ускорения, меньше чем предлагал капитан. Кейтлин решила, что этого будет достаточно и сэкономит реакционную массу. Все ощущали легкость и ногами и сердцем.

Войдя в каюту Джоэль, парамедик обнаружила голотевта посреди скучного помещения. Все остальные предпочитали что‑нибудь извлечь из памяти корабля: музыку или произведения искусства. У нее же экран был нем и чист. Если не считать опрятно убранной постели, каюта ничего не говорила о личности хозяйки.

В свободном голубом кафтане, сшитом для нее Кейтлин, Джоэль казалась изваянием бодисатвы. Она позаботилась о себе, вымылась, более или менее отдохнула, избавившись от усталости и вместе с нею от последней памяти о Земле. Огромные глаза под ободком седых волос, бледное, слоновой кости лицо… бесплотное и бесполое, нечеловечески ясное. Поднятая ею рука и улыбка, которой Джоэль приветствовала гостью, следовали абстрактным кривым; голос ее вновь сделался мелодичным, но песня эта предназначалась не для смертного уха.

– Спасибо, что зашла, – вежливо проговорила она.

– Меня это не затрудняет, – отвечала Кейтлин, – нам необходимо, чтобы ты отдохнула, и поэтому, начиная обследование в уединении, я не стану рекомендовать тебе физические упражнения, – она опустила свой врачебный чемоданчик и открыла его. – Начнем с проверки.

Джоэль стянула одежду через голову и отбросила ее на кресло. Кейтлин рассматривала тощее пугало, ходила вокруг, проводила исследующими пальцами по коже.