Сью поежилась.

– Холодно, – сказала она несчастно.

– Как всегда в это время суточного цикла, – отвечала Кейтлин. – Тебе холодно в комбинезоне, а на мне только эта тонкая пижамка. Холод внутри, моя дорогая. Не оттаять ли тебе?

Сью невидяще смотрела в пространство.

– Я не настаиваю, – продолжала Кейтлин, – и все же я врач на этом корабле, и на Деметре видела и слышала худшее, чем тебе может представиться; помогала там, где умела, и всегда молчала… У вас нелады с Карлосом, так?

Сью отчаянно закивала.

– О, все заметили, что вы подружились, и были рады за вас, – продолжила Кейтлин. – Вот что, если ты велишь мне заниматься собственным делом, я извинюсь и оставлю тебя в покое. Однако под твоей кротостью скрывается возвышенное сердце. И конфликт с ней может сделать тебя просто несчастной, но не сокрушить таким вот образом. Что случилось, Сью?

Линкерша подняла кулак и выпалила едва понятно:

– Он попросил меня выйти за него замуж.

– Что? Но это же прекрасно. Вы отличная пара, и ты отказала?

– Да. Я должна это сделать. Это немыслимо.

– Почему?

Сью ответила лишь парой коротких рыданий, и Кейтлин продолжила самым утешительным тоном:

– Вне сомнения, он предлагал тебе заниматься с ним любовью, и ты отказала. Сегодня он предложил брак. Значит, он любит тебя, дорогая. Ему нетрудно было бы удовлетворить свои сексуальные желания, скажем, с Фридой. Да и я уже удовлетворила бы свое любопытство, если бы не заметила, что в его присутствии твои глаза светятся. Конечно, обряд, совершенный Дэном, не будет иметь ни юридического, ни экономического значения, но это будет настоящее венчание во всем, и я не сомневаюсь, что он выполнит все формальности, когда мы сумеем найти дорогу домой. Дэн давно знает Карлоса и всегда говорил мне, что если уж он предан кому‑то, то это уже навсегда.

Сью затрясла головой.

– Почему бы тебе просто не перебраться к нему? – спросила Кейтлин. – Ты говорила, что твои родители религиозны, но себя называла ярой атеисткой.

– Ради Бога, – со слезами отвечала Сью. – Я принесла им и так много горя, чтобы явиться домой распутной женщиной. – Она чуть ожила. – Я не хочу быть такой.

– Но вас обвенчает капитан! Ты ведь любишь Карлоса? Тогда скажи мне ради неряхи Маэвы, почему ты сказала ему «нет»?

– Я – une vierge.

– Девственница? – Кейтлин улыбнулась. – Подобное не столь уж часто случается в твоем возрасте, но ничем не позорит тебя. Я бы назвала это случайностью. – И, видя, что не убедила Сью, продолжала самым серьезным голосом:

– Так, значит, ты боишься половых отношений? Не боли, наверное, и неуверенности. Я способна помочь тебе, но сам Карлос справится куда лучше. Фри… я знаю, что он очень деликатный человек… Или тебя мучит подчинение, угнетение? У него есть своя доля machismo. Но держу пари – ты достаточно крепка духом, чтобы поступать самостоятельно. Вспомни Лиз Лейно.

– Ты ничего не понимаешь. Меня никогда не инокулировали.

– Что? – сорвалось у Кейтлин. Она была потрясена.

– Мои родители… я не сержусь на них. Они восхитительные люди. Но если бы дома я сделала себе укол до свадьбы, они приняли бы это за открытое объявление того, что я решила стать такой же… дешевой, как и прочие девчонки.

Кейтлин нахмурилась:

– Это они так думают.