– Ja, ja, я просто тфоя подружка Фрида. Дафай погофорим. Фот что, расскажи‑ка мне о Лиз. Мне хочется послушать о ней.

…потом, успокоившись, он начал подремывать и пробормотал под негромкую музыку:

– Ты удивительная женщина, я даже не представлял, насколько ты добра… как умеешь помочь и понять…

Горечь незаметно для Бродерсена пробежала по лицу Фриды.

– Ну да, знаю я сфою репутацию грубой старой солдатки. Значит так, два гренадера из старой песни поплакали, когда фернулись и узнали, что их император ф плену. – Она усмехнулась и заключила:

– А теперь, если ты хочешь угодить мне, Дэн, поспи и зафтра просыпайся бодрым. За час до зафтрака.

Руки его обняли ее чуточку крепче – Конечно, отличная идея. Движимая порывом, она выговорила:

– Дэн, и фсе‑таки лучше, если бы мы нашли дом поскорее. Иначе я фот‑фот флюблюсь ф тебя по самые уши.

Извне планета казалась синее Земли или Деметры, мраморные прожилки облаков самую чуточку отливали янтарем. Внизу над ними ржавчиной проступали континенты, кое‑где снег сверкал на вершинах гор и высокогорьях. Очертания внизу терялись в дымке; спустившись пониже, с «Чинука» увидели невероятно яркие рассветы и закаты, полярных шапок не было, планету сопровождали три луны.

Массивный, плотный мир – тяготение на поверхности его на пятую долю превышало земное – обладал густой атмосферой. Здесь на уровне моря люди просто не смогли бы дышать. Их легкие могли бы принять смесь кислорода и азота, но не под таким давлением, а парниковый эффект приносил жару, вовсе непереносимую возле экватора даже в высоких широтах. Лишь на высокогорных плато мог здесь жить человек.

Впрочем, жизнь существовала и на этом шаре, отличающемся от Земли, как это обычно бывает в космосе.

– Проклятье, похоже на спектр отражения растительного хлорофилла, – пробормотал Дозса. – Он маскируется чем‑то еще, но…

– Не имея ни семян, ни синтезаторов, мы абсолютно лишены шансов прокормиться здесь, – перебил его Вейзенберг.

– Мы можем исследовать планету, – предложил Лейно. Бродерсен покачал головой:

– И мне бы хотелось этого, но риск слишком велик, а шансы чрезвычайно малы, раз мы не обнаружили признаков цивилизации или разума.

– К тому же, – сказала Кейтлин, – Иные приберегают этот мир для расы, которая действительно способна врасти в него, как они хранили Деметру для нас.

***

Ночная вахта.

«Чинук» медленно направлялся к Воротам, Кейтлин еще не спала, хотя Бродерсен уже крепко уснул, наконец она поднялась, набросила пижаму и вышла из их каюты. Войдя в кают‑компанию, она закрыла дверь, выключила свет и один из видеоэкранов, который показывал солнце, и села в тишине ночи, чтобы уединиться со звездами.

Через полчаса дверь отворилась и пропустила еще одну личность, торопливо затворившую ее за собой. Небо, светившее ярче полной луны, бросило лучи на залитое слезами лицо Сюзанны Гранвиль.

Увидев Кейтлин, она остановилась и воскликнула:

– Прости меня! – и повернулась к выходу.

– Подожди, Сью, – квартирмейстер вскочила и торопливо направилась к ней. – Что случилось?

– Rien… ничего. Я не знала, что ты здесь. Пойду к себе в каюту.

– Ни черта! Я тебе не позволю, – Кейтлин положила руку ей на плечо. – Если кто‑нибудь уйдет отсюда, так только я. Ты шла сюда, чтобы найти уединение. – Она всматривалась в лицо, полное отчаяния, склоненную голову, слышала неровное дыхание, видела переплетенные пальцы рук. – Или силу?

Сюзанна сдалась. Прижав ее к себе, Кейтлин гладила и утешала, пока не утихли рыдания.