|
- Но у меня, полковник, как и у вас, очевидно, имеются свои моральные принципы, которых я и придерживаюсь. Убивать человека просто так, даже если он и негодяй, все равно есть гнусное преступление и должно подлежать всеобщему осуждению, а не восхвалению!.. - А какова же была причина дуэли? - снова спросил Хвощинский. - Впрочем, если здесь замешана женщина, вы можете не отвечать мне. - На этот раз, - кисло ухмыльнулся Карабанов, - здесь обошлось без женщин. Просто я дал пощечину офицеру моего полка, человеку титулованной фамилии. - Он вас очень оскорбил? - Нет. Совсем нет. - Так что же тогда? - Он ударил солдата, который был георгиевским кавалером. А солдатам, господин полковник, как вам известно, кресты дают за пролитую кровь, а не за умение подслужиться!.. - Ну что ж. Я благодарен вам за объяснение. - Хвощинский черео стол протянул ему руку, и Карабанов был вынужден пожать ее. - Мне весьма отрадно знать, что мой офицер мыслит именно так. И мне кажется, случись подобное с вами в моем полку, мои офипсры никогда бы не осудили вас за это... "Мой полк... мои офицеры" - эти слова старик произносил с какой-то гордостью. Тут с улицы послышался мягкий топот копыт, звяканье стремян, шумные вздохи лошадей. Хвощинский распахнул окно. - Вот! - радостно воскликнул он. - Как раз кстати: это казаки из вашей сотни. Они ходили в горные аулы. Пойдемте, заодно посмотрите и людей... Офицеры вышли. Перед саклей спешились несколько всадников. Размундштучив лошадей, они сразу ослабили подпруги, ладонями смахнули с лошадиных спин обильный пот. Казаки покрылись в дороге пылью, ходили от долгой скачки раскоряками, лица у них были усталыми. - А вот и ваш урядник Трехжонный, - показал полковник на пожилого костистого мужика с обличьем Пугачева, - он казак весьма исправный... Урядник, неторопливо высморкавшись, пошагал к офицерам. Длиннющая змея нагайки его, оплетенной с хвоста в пряди конского волоса, волочилась за ним в серой рыхлой пыли. Трехжонный с небрежной ленцой козырнул под мохнатую шапку. - Так что, ваше высокоблагородие, - сочно сказал он, - возвернулись мы... Экая подлость! По камнюгам все больше, ажник подковы ссеклись. Чичас до кузни едем. А в аулах-то, кажись, спокойно. Вы не тревожьтесь, ваше высокоблагородие. Только вот давеча мне армяне шибко жаловались... - Что там? - живо спросил Хвощинский. - Какой аул? - Да не то вроде Курдусук... Или же - Бардысык. Запамятовал, кажись, по причине необразованности... Там, ваше высокоблагородие, овец пощипали. Во субботу, кажись. А потом двух девок не нашли. Одна - грузинка, другая - жидовка будто, сказывали. Видать по всему, тоже схватили. Туретшина-то рядом... - Ты за кордоны выходил? - спросил Хвощинский, поглядев на Карабанова: мол, вы слушайте, это больше для вас, привыкайте... - Да и за кордонами были. Вроде как бы тихо на той стороне: скотина пасется, по дороге на Ван только двух верблюдов с поклажей и видели... Тихо все! - Ну, ладно, идите на отдых, - разрешил Хвощинский и раскрыл кошелек. - Вот вам рубль, можете сходить к маркитанту: он сегодня водку привез. Трехжонный рубль взял. Перекинув хвост нагайки через плечо, широко раздвинул бороду в сердечной улыбке: - Ваше высокоблагородие, за Иркским перевалом, в леску, недалече отсюда, двух барсов приметили. |
