|
Кто крестился, скупо поджимая опаленные жаром губы, кто слал поклоны на север, прижимая к груди натруженные крестьянские руки, и видел Карабанов, как покачнулся в седле Ожогин и припал к холке коня... - Дениска, ты снова пьян, подлец? - И поручик огрел его нагайкой по спине. Казак поднял на офицера глаза. - Ни вот капли, ваше благородие. Ежели што, так урядника спросите. И фляги не отворачивал,.. - Так что же с тобой? - А муторно мне, ваше благородие. Впервой родину спокидаю. Ровно змея мне титьку сосет... Дозвольте хоть жигитнуть от скуки? - спросил Дениска. - Бешеный ты, как я погляжу, - заметил пожилой солдат, носивший громкое имя - Потемкин. - Ты лучше землицы возьми, дурной: она боль-то оттянет... Дениска отмахнулся: - А куды мне ее, черствую-то? У меня вон своя есть, ишо станишная. - Казак достал из-за пазухи кисет из цветастого ситца. - Матка пошила... Карабанову вдруг стало не по себе. Черт возьми, никогда не был сентиментальным, а сейчас ощутил, что не выдержит и выкинет какую-нибудь глупость в духе прапорщика Клюгенау. Он злобно выругался и, стеганув своего Лорда вперекидку слева направо, погнал его вперед... Вскоре вся колонна осталась за его спиной, и он, уже совсем один, пустил коня шагом. Вокруг было пусто, скалы нависали над головой, жухлые травы никли под солнцем. Старый ворон, оставив клевать падаль, не спеша взлетел из-под копыт коня, едва не задев лба поручика. Карабанов остановил коня совсем, и вскоре его нагнал Клюгенау. - Я вам не помешаю? - спросил он и, сняв очки, стал задумчиво протирать стекла. - Нет. Мне все равно. Они поехали рядом. - Честно говоря, - сказал Клюгенау, - я испугался за вас... - Испугались - чего? - Ну... Сами понимаете, ускакали далеко вперед. Один. Что бы вы могли сделать со своим револьвером? Карабанов благодарно положил руку на пухлое колено прапорщика. - Спасибо вам, Клюгенау, - просто сказал он. - Вы мне кажетесь хорошим человеком, только - не сердитесь - мне с вами иногда бывает скучно... Клюгенау, пожав плечами, ничего не ответил. Долго ехали молча. Потом прапорщик сказал: - Искренность всегда немножко скучна, ибо против нес нельзя хитрить, а это-то как раз, наверное, и скучно. Я не знаю почему, но вы, Андрей Елисеевич, располагаете меня к искренности. - Исповедоваться предо мною тоже не советую, - криво ус мехнулся Карабанов, - я отпускаю все грехи огулом. Сам грешен.. - А скажите мне, если не секрет, - спросил Клюгенау, - зачем вы сейчас вырвались вперед? - Просто решил поразмять своего Лорда. - Вы говорите неправду, поручик. Почему в проявлении своих чувств неграмотный Дениска Ожогин, который напивается и дерется каждую субботу, должен быть честнее вас? А ведь вы и ускакали вперед, чтобы скрыть ото всех то же самое, что мучает и Дениску. Только Дениска на стыдится этого... - Видите ли, Клюгенау, - не сразу, даже в некотором замешательстве отозвался Карабанов, - не знаю, как вы, но я, очевидно, испорчен тем воспитанием, которое принято называть светским... - Вот-вот, - радостно подхватил Клюгенау. - Да обождите вы со своим "вот-вот", - неожиданно обозлился Андрей. |
