|
- Мы тоже приучены! - откликнулся Ватнин и поставил перед Адамом Платоновичем штоф водки, в котором плавал красный стручок турецкого перца. Выпивая первую рюмку и приглашая офицеров последовать его примеру, новый начальник гарнизона кстати вспомнил стишки. - Господа, - сказал он, - вот послушайте-ка: Нынче время не Петрово: Адмиральский час пробьет, А в астерии хмельного Государь не поднесет; В гробе спит Петр Алексеич, При преемниках ж его Лупят с нас за ерофеич Шесть целковых за ведро!.. Офицеры деликатно посмеялись над стихами (одни больше, другие меньше), а Ватнин вполне серьезно заинтересовался, есть ли музыка для этих виршей, чтобы петь их в конном строю? - Потому как, - объяснил он, - моим казакам песня понравится. Шесть не шесть, а четыре целковых дерут за ведро! Некрасов предложил полковнику местной брынзы, сдобренной тмином. Пацевич выпил с разговорами три рюмки водки, съел полголовки сыру и, покидая офицеров, заключил: - Время тревожное. Будем же, господа, деятельны. Как муравьи, как пчелы! На шесть часов вечера, когда спадет жара, я назначаю смотр всему гарнизону. Помните, господа: любую оплошность по службе я сочту за личное для меня оскорбление. А зелененькую книжечку генерала Безака надобно прочесть каждому из вас! На этом свидание закончилось. Перед началом же смотра новый начальник Баязета сам пригласил к себе офицеров гарнизона. Он прятался от жары в шахской усыпальнице, глубоко под землей, и окружение его составляли: Исмаил-хан Нихичеванский, капитан Штоквиц и тот же прапорщик Вадим Латышев, как видно, страдавший от оказанной ему чести. - До меня дошли слухи, - начал Адам Платонович, - что некоторые из вас недовольны теми изменениями во внутренней дислокации войск гарнизона, которые я совершил сегодня... Ну, ничего, господа! - утешил полковник офицеров. - Капуста, чем больше ее пересаживают, тем она лучше растет. Теперь же начнем устраиваться. Чинненько, аккуратненько. Как и положено гарнизону боевой крепости. Карабанов, стоя в стороне, с любопытством разглядывал нового начальника. "А что, если пустить ему сейчас дым в харю?" - решил созорничать Андрей, и крепкая струя табачного дыма поплыла прямо в толстое безбровое лицо полковника. Пацевич посмотрел на него. Очень внимательно посмотрел. Запомнил. И ничего не сказал. - А вот я так думаю, - гудел сотник Ватнин о своем, наболевшем, кровном, казацком. - Ежели, скажем, трава есть, - так и ладно было. А теперича, что же, лошадей нам кажинный божиный день на выпас гонять?.. "Характерец-то у тебя есть, - подумал о Пацевиче поручик Карабанов. - Вот не знаю только, как пороховой дым проглотишь: это тебе не табак!.." Войска были построены для смотра вдоль дороги, что тянулась через майдан по берегу ручья, мимо еврейской части города. На пегой лошаденке, в сопровождении Хвощинского и Латышева, полковник Пацевич трусил вдоль рядов пехоты и милиции: время от времени оттуда докатывалось "ура" - воронье взлетало с фасов цитадели, кружилось над кровлями и снова плавно опускалось на крыши... Где-то на самом краю фланга к полковнику с рапортом подошел Некрасов: молнией блеснула в руке его сабля, плавно отринулась к плечу и в то же мгновение плашмя прилегла к ноге. |
