|
Однако, открыв журнал Власть на следующей неделе, я просто обомлела: моя хулиганская шутливая приписка для внутреннего пользования была инкорпорирована в текст. Получилось так: ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫЙ КРЕМЛЕВСКИЙ ЧИНОВНИК, ПОЧЕСАВ В БОРОДЕ, ОТВЕТИЛ: А ЧЕРТ ЕГО ЗНАЕТ! В Кремле хохотали до слез. Потому что там тоже не дураки и знали, кто у них с бородой. Все, вот это уже - конец, - бодро подсказал мне мой внутренний голос. - Теперь даже Стальевич откажется со мной разговаривать. Однако Волошин, вопреки надеждам моих кремлевских недоброжелателей, с неожиданным достоинством выдержал эту проверку на вшивость. Он не только не порвал со мной отношений, но и, при первой же встрече, вместе со мной весело посмеялся над этой историей. Цимес этого анекдота заключался в том, что данный высокопоставленный чиновник, несмотря на обладание бородой, тем не менее отнюдь не имеет привычки в ней почесывать. Поэтому Волошину, кажется, не составило никакого труда поверить в то, что эта фраза была просто внутриредакционной шуткой, которая, по недоразумению, оказалась опубликована. *** Ровно с таким же, неожиданным для кремлевского мутанта достоинством Волошин выдержал и другую проверку на вшивость. Когда кремлевская пресс-служба начала на меня травлю и принялась лишать меня аккредитации, я обратилась за помощью к Волошину. - Да тебя твои же собственные завистники в редакции подсиживают! Всем же хочется с президентом ездить... - полушутя сообщил мне Волошин и по-доброму начал перечислять кандидатов в подсидчики. Но я предложила ему лучше всерьез задуматься над проблемами в его собственной епархии. - Я хочу, Александр Стальевич, чтобы вы мне внятно объяснили: почему при Ельцине в кремлевском пуле были более или менее сносные правила игры, а при Путине вы стараетесь превратить журналистов в придворных левреток? Это же просто непрофессионально - так с прессой не работают ни в одной цивилизованной стране мира, - пыталась объяснить ему я. - Например, в Германии, в журналистском пуле при канцлере, корреспондента оппозиционного издания могут посадить на так называемую Kalte Kiiche (холодную кухню): чиновники во властных структурах не дают ему никакую бэкграундную, неофициальную информацию, но на все официальные мероприятия его, разумеется, беспрекословно аккредитовывают. Иначе там был бы просто грандиозный скандал! И уже тем более, ни в Германии, ни во Франции, ни в США не может идти и речи о том, чтобы пресс-секретарь запрещал кому-то из журналистов задавать вопросы главе государства. Это даже не просто варварство - это элементарный непрофессионализм путинской пиар-службы! - Да?! Вот тебе легко говорить! А на кого нам еще пресс-секретаря заменить? Вот давай тебя, например, президентским пресс-секретарем сделаем? А? Что? Пойдешь? Я серьезно! - предложил Стальевич. - Ни за что! - в ужасе прошептала я. - Ага! Конечно! Вот все вы критикуете, а никто не хочет на эту работу идти! - рассмеялся Волошин. Через два дня после этого разговора Волошин перезвонил мне сам и без всякого пафоса сказал: - Слушай, Лен, ты просила меня разобраться, какие там проблемы у тебя с пресс-службой возникли... Я разобрался... В следующую поездку с Путиным тебя аккредитуют. *** Более того, спустя несколько дней Волошин (уж не знаю - сознательно или нет) устроил смешную демонстрацию нашей с ним дружбы для всего своего окружения. Во время очередного телефонного разговора он в своей обычной стебной манере бросил: - Слушай, ты куда вообще пропала-то? Заходила бы в гости, что ли. |
