|
. О, дело совсем не в том, о чем вы думаете. Поверьте, после всего, что я пережила, мужчины мне опротивели, и теперь уж я не попадусь на удочку. Но я не хочу быть вам обузой. У вас ведь своя жизнь, верно? Вы были так любезны! Я уверена, что встречу кого-нибудь из знакомых. В Лилле я перезнакомилась со всеми артистами, которые приезжали на гастроли... Спать он не лег, а пошел прогуляться в одиночестве по улицам. Потом, уже устав ходить, забрел в кино. Еще один знакомый образ, который наплывал из таинственных запасников памяти: билетерша с электрическим фонариком ведет одинокого пожилого мужчину по темному залу, где уже начался фильм, звучат голоса, и на экране жестикулируют люди, более крупные, чем в натуре. Когда он вернулся в "Жерлис" - так называлась его гостиница и пивная, - в зале за столиком он заметил Жюли среди группы акробатов. Она видела, как он проходил. Он понял, что она говорит о нем. Он поднялся в номер, а она пришла четверть часа спустя и в этот раз разделась при нем. - Он обещал похлопотать обо мне. Шикарный тип. Его отец, итальянец, был каменщиком, и он начал с того же. Еще день, потом другой, и г-н Монд стал уже привыкать, порой даже не думал об этом. В тот день после обеда Жюли решила: - Я посплю часок - ночью поздно вернулась. Вы днем не спите? Ему тоже хотелось спать. Они поднимались друг за другом, и он представил себе пару, пары, сотни пар, поднимающихся именно так по ступенькам лестницы. И на него повеяло теплом. Номер еще не убирали. Обе разобранные постели являли глазам синеватую белизну простыней; на подушке Жюли остались следы губной помады. - Вы не раздеваетесь? Обычно, когда он отдыхал днем - в Париже, в прежней жизни, ему это изредка удавалось, - он укладывался в одежде, подложив под обувь газету. Он снял пиджак, жилет. Знакомым уже ему извивающимся движением Жюли стянула платье через голову. Она не слишком удивилась, когда он с расширенными от смущения глазами подошел к ней. Она явно ждала. - Задерни шторы. Она легла, оставив возле себя место. Думала о чем-то своем. Каждый раз, глядя на Жюли, он видел у нее на лбу складку, которую хорошо знал. В сущности, она не сердилась. Так оно было естественнее. Но возникли новые проблемы, и спать ей вдруг расхотелось. Подперев голову рукой, упершись локтем в подушку, она смотрела на него с новым интересом, словно теперь получила право требовать у него отчета. - А все-таки, чем ты занимаешься? И, поскольку он не понял точный смысл ее вопроса, она добавила: - В первый день ты сказал, что ты рантье. На рантье ты не очень-то смахиваешь. По-моему, они выглядят иначе. Чем ты занимался раньше? - Раньше чего? - Ну, до того, как уйти? Она неотвратимо приближалась к истине, как и тогда, когда ночью, сойдя с поезда в Ницце, шла к "Жерлису", где оказалась на своем месте. - У тебя жена. И ты говорил, что есть дети. Как же ты ушел? - Вот так. - Поссорился с женой? - Нет. - Она молодая? - Почти моих лет. - Понятно. - Что вам понятно? - Тебе просто захотелось погулять. А когда кончатся деньги или устанешь... - Нет, здесь другое. |
