|
И еще какие-то формальности. Он достал из кармана бумажник и покраснел от своего жеста. Тем хуже! Ну и пусть. Он убедился, что официант, стоявший у дверей ресторана, на них не смотрит. - Тебе надо где-то устроиться. - Норбер... - Возьми. Глаза ее были полны слез, но они не текли, а только стояли между век, не находя выхода. - Ты причиняешь мне боль. - Да нет же... Осторожней, на нас смотрят. Два-три раза она шмыгнула носом, потом, уже знакомым ему движением, поднесла к лицу сумочку и попудрилась. - Ты уже уходишь? Он не ответил. - Да, правда, у тебя же работа. Я даже не решаюсь спросить, чем ты занимаешься. - Не важно. Официант! - Слушаю. - Счет. - Ты спешишь? Он спешил. Начинал раздражаться. Чувствовал, что сейчас или вспылит, или растрогается. Ему надо было остаться одному, а главное, не видеть перед собой Терезу с ее невинными глазами и морщинистой шеей. - Найди себе комнату и отдохни. - Хорошо. - Когда тебе в полицию? - Только завтра утром. Там ждут родственников. - Знаю. Он встал, думая, что она еще посидит на террасе, допьет кофе. За это время он успел бы далеко уйти. Так было бы проще. Но она поднялась и выжидающе стояла рядом с ним. - Тебе в какую сторону? - Туда. К площади Массены. К своей гостинице. Непонятно почему, Монд не хотел, чтобы она знала, где он живет. Она снова тащилась у него на буксире. Он шел быстро. В конце концов она поняла, что ей не надо навязываться, и, как бегун, который сходит с дистанции, замедлила шаг, успев шепнуть: - Иди! Я тебя отпускаю. Прости меня. По неопытности - он не знал, как себя вести в подобных случаях, - он с ней не простился. Когда он уходил под солнцем, в висках у него стучало. Он понимал, что поступает жестоко. - Прости меня. На этот раз он был уверен: она не намекает на прошлое. Ни на что, в чем он мог бы ее упрекнуть. Она говорила о настоящем, об их неудавшемся свидании, о своем неумении вести себя так, как ему хотелось. Он выжидал, пока окажется достаточно далеко, и лишь тогда обернулся. Она сделала всего несколько шагов и для приличия остановилась у магазина кожаной галантереи. Проходившие мимо люди ничего не подозревали. Для них она была самой обычной женщиной, а он - одним из многих мужчин, которые спешат на работу. Придя в гостиницу, он увидел Жюли - они с Шарлоттой обедали у открытого окна. Он не мог пройти незамеченным и пошел через пивную. - Уходил? - спросила Жюли, не прекращая есть. Посреди лба у нее обозначилась вертикальная складка. - Что-нибудь случилось? Он только проворчал: - Я иду спать. - До вечера? - Да. И лишь на серой лестнице он понял смысл этого "До вечера? ". Он разволновался. Почему она так спросила? Неужели все поставлено под вопрос? Горничная убирала его комнату, и он, вопреки своей привычке, чуть ли не грубо выставил ее вон. |
