|
Г-н Монд видел, как они по сто раз за вечер склонялись над своими случайными спутницами, Жюли, Шарлоттой или кем-то еще, и знал слова, которые они произносили. Вернее, всего одно слово: - Пойдем... А женщины всякий раз с неизменно невинным видом отвечали: - Чуть позже. Сейчас директор не позволит уйти. Он такой строгий, а у нас контракт. Пить надо было по необходимости. Шампанское рекой, цветы, шоколад, фрукты-все было подстроено. И когда, наконец, наступал час рассвета, а порой уже вставало солнце, пьяного в стельку мужчину выталкивали на улицу; иногда кто-то из женщин отводил его в гостиницу, где он с перепоя уже не мог ей докучать. В тот вечер г-н Монд думал о них, о них и о себе, отмечая на лету выносимые из буфетной бутылки. Думал он и о Терезе. Днем он спал плохо. Потом пошел в ресторан, где они до этого вместе пообедали. О встрече они не уговаривались, поэтому встретиться могли только там. Ему казалось, что Тереза, рассуждая, как и он, обязательно придет. Он спросил официанта, но тот ее уже не помнил. - Дама в белой шляпке? Нет, не так. Впрочем, это не важно: Монд и сам не знал, действительно ли хочет увидеть ее снова. Он чувствовал себя усталым. И старым. Г-н Рене, пристроившись по привычке на краю стола, что-то ел. Рассыльный открыл дверь и, ничего не сказав, движением головы вызвал старшего по танцевальной площадке. Безукоризненный, подтянутый, тот бросился в зал. Рассыльный повел его к главному входу. И когда они уже почти подошли к нему, дверь открылась, и г-н Монд увидел на пороге Терезу. Терезу, которая теперь и не помышляла зайти в "Монико". Это было очевидно. Г-н Рене без колебаний преградил ей путь. Она что-то говорила ему, унижалась, но он качал головой. О чем же она его просила? Г-н Рене потихоньку наступал на нее, намереваясь выставить за дверь, но она разгадала его маневр. Девицы из зала, которые видели и даже, возможно, поняли, что происходит, с любопытством смотрели в ту сторону. Тереза сперва умоляла, потом сменила тон, стала угрожать, попыталась пройти, обратиться к кому-нибудь другому. Г-н Рене, в котором забурлила негритянская кровь, положил ей руку на плечо. Тереза оттолкнула его, и Дезире прилип к "глазку". Что она кричала ему с такой горячностью? И почему даже официанты подошли поближе, чтобы помочь своему шефу? Как они догадались, что сейчас что-то произойдет? И вот когда две руки неторопливо отталкивали ее, Тереза вдруг выпрямилась и закричала; натянутая как струна, с неузнаваемым лицом, она выкрикивала какие-то ругательства или угрозы. Дезире вряд ли мог сказать, как она оказалась на полу, буквально извиваясь в буйном нервном припадке; бесстрастные метрдотели в черном и официанты в белых куртках наклонились, подняли ее и вынесли на улицу; музыка продолжала играть как ни в чем не бывало. Г-н Монд посмотрел на Жюли - та осталась невозмутимой. Официант, который неслышно вошел в буфетную, философски вздохнул: - С таким приступом пусть лучше остается на тротуаре. Ночь она явно проведет в участке. - Какой приступ? - Ей нужен морфий. Тогда Монд соскользнул с высокого стула, оставил свой пюпитр и направился к служебной лестнице с грязными стенами. На полпути он припустился бегом: ему предстояло сделать крюк, чтобы добраться до главного входа. Издали, в темноте, он увидел несколько служащих "Монико"; стоя на пороге, они смотрели вслед удаляющейся фигуре, которая останавливалась, оборачивалась и, потрясая кулаком, посылала им проклятия. |
