В 3. 15 его такси спустилось по спирали Линдсей Овервей. Они пересекли по диагонали Центральный Парк, и в 3. 20 Бен Ричардс растворился в величайшем городе земли.

Выйдя из такси, он отправился на Тайме Сквер, не желая поселяться в гостинице в столь ранний час. Он провел пять с половиной часов с 3. 30 до 9. 00 в ночном порношоу. Он отчаянно хотел спать, но, задремав дважды, каждый раз резко просыпался, разбуженный прикосновением легких пальцев у себя меж ног.

– На сколько вы остановитесь, сэр? – спросил служащий отеля, посмотрев на удостоверение Джона Г. Спрингера.

– Не знаю, – Ричардс пытался придать себе скромное и любезное выражение. – Видите ли, все зависит от клиентов.

Он заплатил шестьдесят нью-долларовза комнату на два дня и поднялся на лифте на двадцать четвертый этаж. Из комнаты открывался мрачный вид на грязные берега Ист Ривер. В Нью-Йорке тоже шел дождь.

Комната была чистой, но скучной; к ней примыкала ванная комната, где унитаз издавал постоянные зловещие звуки, которые Ричардс не смог устранить, даже подергав клапан в бачке.

Он заказал завтрак в номер – вареное яйцо с поджаренным хлебом, апельсиновый напиток и кофе. Когда мальчик с подносом появился, он дал ему на чай мелкую монету.

Покончив с завтраком, он вынул видеокамеру и стал ее рассматривать. Маленькая металлическая пластинка с надписью «Инструкция» крепилась прямо под объективом. Ричардс прочитал:

1. Поместите кассету с пленкой в прорезь А и подождите щелчка.

2. Установите объектив с помощью видоискателей на нужном объекте.

3. Нажмите кнопку Б для записи изображения и звука.

4. После сигнала об окончании кассета с пленкой выбрасывается автоматически. Время записи 10 минут.

Хорошо, подумал Ричардс, пусть смотрят, как я сплю. Он установил камеру на стол рядом с гидеоновой Библией и сфокусировал объектив на кровать. Стена за ней была неопределенного вида и пустой; он не думал, что можно определить его местонахождение по кровати или стене. Уличный шум был на этой высоте еле различим, но на всякий случай он включил душ.

Даже продумав все заранее, он едва не нажал кнопку и не встал в поле зрения камеры во всем своем гриме. Часть его можно было убрать, но седой парик приходилось оставить. Он натянул на голову наволочку. Затем он нажал на кнопку, подошел к кровати и сел лицом к камере.

– Ку-ку, – глухим голосом сказал Бен Ричардс всей гигантской аудитории, которая будет слушать и смотреть его вечером с любопытством и ужасом. – Вам не видно но я смеюсь над вами, говноеды.

Он лег, закрыл глаза и попытался ни о чем не думать. Когда записанная кассета выскочила через десять минут, он крепко спал.

Он поставил новую кассету в камеру, взял гидеонову Библию и прочитал Десять Заповедей снова и снова, пока, не прошло десять минут, с наволочкой на голове.

В ящике стола лежали конверты, но на них было название и адрес отеля. Сначала он не мог решиться, но понял, что это неважно. Приходилось принять на веру слова Киллиэна, что его местопребывание, определяемое по маркам и обратному адресу, не сообщат Маккоуну и его ястребам. Он вынужден был пользоваться почтой. Ему не выдали почтовых голубей.

Ящики для почты стояли у лифтов, и Ричардс бросил кассеты в щель для междугородной корреспонденции, полный дурных предчувствий. Хотя почтовое ведомство не получало никаких денег от Администрации Игр за сообщения о местонахождении конкурсантов, это все равно казалось страшно рискованным. Но единственной альтернативой была приостановка платежа, а на это он пойти не мог.

Он вернулся в свою комнату, перекрыл кран (в ванной стоял пар, как в тропических джунглях) и лег на кровать, чтобы подумать. Как бежать? Что лучше всего делать? Он попытался поставить себя на место среднего конкурсанта.