Я пожал плечами.

– Птичка напела. Ты что, считаешь, я и впрямь способен на такое?

– Нет, – мотнула головой Элейн. – Но я обязана была удостовериться.

– Уж ты-то могла бы знать меня, – буркнул я, не в силах скрыть обиду.

– Я тебе верю, – отозвалась Элейн; что бы ни звучало в ее голосе, но только не извинения. – Но ведь это мог быть не ты, Гарри. Твою внешность мог принять кто-то другой. Или это мог совершать ты под воздействием какого-то фактора. На кону человеческие жизни. Я не могла рисковать.

Мне очень хотелось огрызнуться – типа, если она допускает хотя бы мысль о том, что я могу быть убийцей, значит, она вообще меня не знает. Еще больше мне хотелось встать и, не оглядываясь, выйти из этой квартиры, пока я не…

Я вздохнул.

Ох уж мне эта ирония судьбы…

– Вы совершенно очевидно ожидали здесь убийцу, – сказал я Анне. – Сонное заклятье. Ловушка. С чего вы взяли, что он должен прийти?

– Это я, – призналась Элейн.

– А ты с чего это взяла?

Она напустила на себя безмятежно-невинный вид.

– Птичка, – произнесла она, имитируя мои интонации. – Птичка напела.

Я фыркнул.

Анна вдруг округлила глаза.

– Вы двое были вместе, – она повернулась к Элейн. – Потому ты его и знаешь.

– Это было очень давно, – заверил я ее.

Элейн подмигнула мне.

– Но первая любовь не забывается, правда?

– Первая железнодорожная катастрофа тоже не забывается.

– Железнодорожные катастрофы могут возбуждать. Даже доставлять удовольствие, – заметила Элейн. Она продолжала улыбаться, хотя глаза ее погрустнели немного. – Ну, не считая завершения.

Я невольно улыбнулся в ответ, хотя и немного кривовато.

– Верно, – согласился я. – Только я был бы весьма признателен, если бы ты не уклонялась от дела под всей этой ностальгической дымовой завесой.

Элейн сделала глоток кофе и пожала плечами.

– Я расскажу тебе, что знаю, если ты расскажешь мне, что известно тебе.

Я скрестил руки на груди и нахмурился.

– Не далее, как минуту назад, не ты ли говорила, что веришь мне?

Она выгнула бровь дугой.

– Доверие – это улица с двусторонним движением, Гарри.

Я откинулся на спинку кресла и отхлебнул кофе из чашки.

– Ладно, пожалуй, правда твоя. То, что ты пряталась под завесой, я понял, анализируя мой первый разговор здесь. Я не смог вспомнить ни одной подробности о женщине, сидевшей в кресле у дивана, а такое со мной обычно не случается. Поэтому я сделал вывод, что это завеса – и пришел сюда, потому что не исключал возможности того, что тот, кто скрывался за ней, мог угрожать ордену.

На мгновение Элейн прикусила губу и нахмурилась.

– Ясно.

– Твоя очередь.

Она кивнула.

– Я работала в Лос-Анджелесе, специализировалась на делах вроде этого. Так вот, Чикаго – не первый город, в котором такое случилось.

Я даже зажмурился.

– Чего?

– Сан-Диего, Сан-Хосе, Остин и Сиэтл. За последний год систематически похищались и убивались члены небольших организаций вроде Ordo Lebes. Большая часть этих случаев выдавалась за самоубийства. С учетом Чикаго убийца уничтожил тридцать шесть человек.

– Тридцать шесть… – я, хмурясь, побарабанил пальцем по ручке кофейной чашки. – Ни слова об этом не слышал. Ни одного проклятого слова. Год, говоришь?

Элейн кивнула.

– Гарри, мне надо знать еще одно.