|
– Сейчас они наверняка движутся к Мортаре, – сообщил Карманьола принцессе, вернувшись в Квинто после неудачной попытки перехватить Беллариона. – Отправиться за ними в погоню означало бы снять осаду с Верчелли, чего и добивался этот предатель, и мы даже не знаем, какой дорогой они воспользовались. Проклиная всех и вся, он беспокойно расхаживал взад и вперед по залу, и принцесса, наблюдая за ним, не могла не вспомнить о том, с каким спокойствием выслушал Белларион вынесенный ему здесь же несколько часов назад приговор и насколько галантно вел себя при этом. Почти неосознанно она сравнивала поведение обоих капитанов, и выводы, которые она делала, были отнюдь не в пользу Карманьолы. – Эмоции вам не помогут, Карманьола, – наконец сказала она, и в ее тоне проскользнули неприязненные нотки. Он как вкопанный остановился перед ней. – А как вы думаете, мадонна, откуда они взялись? – воскликнул он. – Может быть, это я что то потерял или чего то лишился? Ха! Да я волнуюсь только из за вас. – Из за меня? – Вы, наверное, не представляете себе последствия, к которым приведет бегство Беллариона и его швейцарцев. Под Мортарой стоят люди в основном из его собственной кондотты, отряда Белой Собаки, – черт побери, хорошенькое названьице! – которые безоговорочно доверяют ему, а остальных этому прожженному мошеннику не составит труда уговорить последовать за ним. Таким образом в его распоряжении окажется армия, насчитывающая около четырех тысяч человек, что существенно больше, чем осталось у нас. Она с тревогой взглянула на него. – Вы хотите сказать, что они могут напасть на нас?! – Наверняка! Мы ведь уже знаем, чего он добивается. И сегодняшние события дают ему в руки прекрасный повод осуществить свои планы и выйти сухим из воды, оправдавшись, при необходимости, перед герцогом. Для него все складывается как нельзя более благоприятно – я бы сказал даже, благоприятнее некуда, – чего, увы, нельзя сказать о нас. – В таком случае мы проиграли, – потерянно проговорила принцесса, – Ведь мы окажемся между двух огней: с одной стороны – армия Беллариона, а с другой – мой дядя. Но неуемное тщеславие Карманьолы не позволило ему согласиться с этим доводом. – Неужели вы сомневаетесь во мне? – пренебрежительно рассмеявшись, сказал он. – Я отнюдь не новичок в военном деле. Да что там говорить: как я могу потерпеть поражение, когда иду в бой только ради вас! Я немедленно предприму необходимые меры и завтра же отправлю письмо к герцогу с сообщением об измене Беллариона и просьбой о подкреплении. Можете не сомневаться: мы их получим; Филиппе Мария не тот человек, чтобы оставить безнаказанными своих взбунтовавшихся капитанов. Его уверенность передалась ей. Красивый, сильный, не успевший снять с себя полностью все доспехи, он показался ей в эту минуту истинным воплощением бога войны. – Простите мои сомнения, друг мой, – сказала она, протягивая ему руку. – Мои страхи недостойны вас. Он схватил ее за руку, она поднялась с кресла, и он привлек ее к себе. – О, Валерия, как я люблю твою храбрость и все в тебе. Ты моя, Валерия! Бог создал нас друг для друга. – Еще нет, – ответила она, чуть улыбнувшись и потупив взор. – Но когда же? – пылко спросил он. – Когда мы выгоним Теодоро из Монферрато. Он сжал ее в объятьях, так что его доспехи сделали ей больно. – Это обещание, Валерия? – Обещание? – эхом откликнулась она на его вопрос. – Я клянусь, что тот, кто сделает это, сможет по праву потребовать моей руки. |
