|
И, как мне кажется, желание послужить синьоре, которая нуждается в этом, не удивительно для человека, способного воспринимать и должным образом оценивать происходящее. А потом, надо же мне чем то заплатить за это отличное платье! Трудно было бы откровеннее признаться, что она очаровала его, хотя он в тот момент никогда не согласился бы с этим. – Светский человек навряд ли счел бы подобные основания достаточно вескими, – с легкой улыбкой, показавшей, что от нее не укрылись его чувства, проговорила она. – Скорее всего, я и не являюсь таковым. – Но ваше предложение стать странствующим рыцарем говорит об обратном. Услуга, о которой вы говорите, может оказаться опасной, – после небольшой паузы добавила она, решив, что провидение и в самом деле послало ей этого юношу для их обоюдного спасения, – куда опаснее, чем ваше сегодняшнее испытание. – Для находчивого человека риск делает предприятие не столь пресным, – ответил он. – Мессер, не слишком ли вы полагаетесь на свою находчивость? – чуть не рассмеялась она. – Вы хотите сказать, что опыт, приобретенный мной за последние сутки, должен заставить меня быть скромнее? Поверьте, мадонна, полученный урок не пройдет даром, и в другой раз, смею надеяться, внешность не обманет меня. – Что ж, у вас будет возможность проверить это. Итак, слушайте, что вы передадите синьору Барбареско, – сказала она. Впрочем, сообщение оказалось весьма невинным: всего лишь справиться о его здоровье и подчеркнуть, что отсутствие известий сильно обеспокоило ее; и еще она дала Беллариону половинку разломанного золотого дуката в качестве своего рода верительной грамоты. – Завтра вечером, – закончила она, – в то же самое время я отопру калитку в сад и буду ждать вас. Глава VI. КРЫЛЬЯ СУДЬБЫ Так нелепая случайность подтолкнула мессера Беллариона на неверную и крайне опасную тропинку искателя приключений, которая могла привести его куда угодно, только не в университет Павии, где он намеревался изучить греческий и укрепиться в вере; Лорендзаччо из Трино, хотя тот явился лишь слепым орудием судьбы, следовало бы привлечь к ответственности только за одно содеянное им злодеяние, имя которому – совращение с пути истинного. Но в темную августовскую ночь, выходя из калитки сада, которую уже никто не охранял, Белларион мало задумывался об этом. Синьор Барбареско жил где то неподалеку от собора, и, пересекая кафедральную площадь, Белларион наткнулся на стражников, обходивших дозором спящий город. Разыгрывая припозднившегося гуляку, он затянул протяжную мелодию – незнание подходящих случаю песен ему пришлось компенсировать упрощенным на один голос распевом григорианского хорала note 36 и пошатывающейся походкой смело двинулся прямо на них. Стража остановила его, потребовав соблюдать тишину и покой, и, естественно, поинтересовалась, кто он и откуда. Приняв важный и напыщенный вид, Белларион пустился в пространные объяснения. Он только что отужинал в монастыре августинцев, к настоятелю которого он сегодня прибыл с поручением от его родственника – брата мужа своей двоюродной сестры – из Чильяно. Но остановился он у другого родственника, у дядюшки, синьора Барбареско, чей адрес – удивительное дело! – он никак не может вспомнить. – Черт возьми, ничего удивительного! – воскликнул старший из стражников, вполне уверовавший в его отчаянное вранье, и, рассчитывая на вознаграждение, они взялись проводить его. Далеко идти не пришлось – дом Барбареско находился на узенькой улочке сразу за собором. |
