Несомненно, читатель понял: если автор писем Мидзусима, то он должен знать смысл выражения «белое и черное»! Вот одна из причин, почему Киндаити так хотелось встретиться с ним.

– Кстати, кто‑нибудь встречался с журналистом Сассой Тэрухисой из газеты «А»?

– Я с ним говорил, – приподнялся сыщик Эма. – Как вы, сэнсэй, и предполагали, информация ушла на сторону. Более того, она попала к человеку, живущему в Хинодэ.

– Кто же это?

– В корпусе пятнадцать проживает сотрудник отдела этой газеты Хосода Тосидзо. В начале июня Сасса рассказал супругам Хосода о письме и попросил коллегу навести справки. Но учтите, – тут Эма заулыбался, – по слухам, жена этого Хосода – ее зовут Аико – одно время частенько уходила в компании художника. Потом у них там что‑то произошло, и отношения резко прервались.

– Вы с этой Аико разговаривали?

– Разумеется, но дело в том, что она о Мидзусиме и слышать ничего не хочет, он явно как‑то нехорошо с ней обошелся. А вообще, судя по ее лицу можно смело предполагать, что она ему проговорилась.

Ямакава достал из рабочего стола папку для бумаг и вытащил оттуда те самые шесть писем. На каждом был наклеен ярлычок с порядковым номером.

№ 1 – письмо, полученное Сираи Таданари.

№ 2 – письмо, которое получил Химэно Сабухиро, и которое толкнуло Киёми на попытку самоубийства.

№ 3 – письмо, полученное Судо Тацуо.

№ 4 – обрывки письма, найденные в спальне мадам.

№ 5 – письмо, полученное отцом Тамаки.

№ 6 – «Желудь покатился…» – письмо, содержащее намек о местонахождении тела Судо Тацуо.

– Киндаити‑сэнсэй! – заговорил Ямакава.

– Да?

– Письмо номер один по исполнению абсолютно такое же, как и остальные – текст склеен из вырезанных слов, адрес прописан по трафарету. А вот по стилю оно совсем другое.

– Согласен.

– Насколько я понимаю, – осторожно продолжил Ямакава, – вы полагаете, что у него другой автор. Первое письмо было отправлено брату Сираи Сумико с целью разорвать ее помолвку с Окабэ Тайдзо. Это стало известно Мидзусиме – Эма нам сейчас сообщил, что Хосода Аико ему проговорилась. И тогда Мидзусима сам начал рассылать аналогичные письма. Я правильно понял ваш ход мысли?

– Да.

– Но Киндаити‑сэнсэй! – засомневался Тодороку. – Мидзусима ведь уже в приличном возрасте, зачем ему заниматься подобными глупостями?

– С ним‑то все ясно, – прищелкнул языком сыщик Симура. – Это неудовлетворенный тип. Смотрите, как по всему Хинодэ шарил, а ведь реально ни одной добычи. Вон и с матерью Тамаки та же история вышла – в последний момент все накрылось. Естественно, у него физиологическая неудовлетворенность, а отсюда интерес к сексуальной жизни других, болезненно‑постыдное желание калечить им эту жизнь. По‑моему, вполне правдоподобно.

– Я согласен с версией Симуры, – подтвердил Киндаити.

– Позвольте, а как же вот это? – Тодороку ткнул пальцем в письмо № 5. – Получается, он сам себя разоблачил?

– Ну, об этом мы уже говорили. В Хинодэ у Мидзусимы слава Дон Жуана, и было бы подозрительно, не появись о нем анонимки. К тому же, один из получателей таких писем уже убит, поэтому следствие могло заинтересоваться автором. Вот почему он так поступил. Письмо номер пять было состряпано уже после убийства.

– И начинается оно не со слов Ladies and Gentlemen , а «слушайте все, слушайте все!» – он ведь к тому времени уже утопил журналы!!! – воскликнул Ямакава.